Константин понял, что его собеседник прав. Он никуда не уедет; во всяком случае, пока не узнает, по какой причине явился сюда. В противном случае, можно просто взять, положить голову на плаху и попросить, нет, приказать любому отрубить её. Не кому угодно из них, а вообще любому: настолько велика, сложна и важна была их миссия.
- Объясни толком, - уже мягче заговорил Вильсон, - что стряслось? Он кому-то проболтался?
- Благо, не успел, - ответил Михаил.
- Тогда…
- Но у нас есть подозрение, - перебил влиятельный молчун, - что проболтаться может кто-нибудь другой.
- Ты намекаешь на меня?
Михаил мрачно усмехнулся.
- Не будь дураком. И помимо тебя есть люди.
- Да. И немало. И это, - он помахал фотографиями, - может их напугать. Серьёзно напугать.
- Вот именно.
Михаил откинулся на спинку стула. Вильсон догадался, что мужчина готовится сказать ему нечто ещё более важное.
«Ещё более важное! Куда уж важнее… будь оно всё проклято!..»
- У нас есть подозрение, - проговорил, почти прошептал Михаил, - что о происходящем стало или может стать известно третьим лицам.
- Из тех, кто против?
- Да, из противников. И им ничего не стоит проболтаться.
Вильсон закивал. Жуткое дело… Но, по крайней мере, теперь всё ясно, всё становится на свои места.
- И это только полбеды, - сказал Михаил. – Другая половина заключается в том, что они способны на поступки.
- Я думал, мы их контролируем.
- Их чересчур много, и они слишком рассредоточены.
- Хорошо-хорошо. Неправильно выразился. Я думал, нам известны их планы и передвижения… по большей части.
- Точность в нашем деле дорого стоит, - указал Михаил. – По большей части, всё это нам известно, но остаётся меньшая. И он, - кивок на фотографии, - мог связаться с ними.
- Думаешь, он был заодно с противниками?! – ошарашенно спросил Константин.
Михаил пожал плечами.
- Или так, или специально внедрился к ним. В любом случае существует опасность, что они использовали его.
- Думаешь, это… его устранение… их рук дело?
Снова пожатие плечами.
- Понятно. Я всё выясню. Подключу все каналы, приложу все усилия, чтобы добраться до правды. И наказать виновных… кем бы они ни были.
- Вот теперь ты говоришь дельные вещи.
Похвала от Михаила? Звучит двусмысленно. Да не просто звучит, а является весьма сомнительной.
- Кто делал фотографии?
- Один наш человек.
- Ему можно доверять?
- Вполне.
- Может быть, стоит его проверить?
- Может. Но это не твоя забота. Раньше он нас не подводил.
- Всякое бывает…
- Согласен.
- Значит, он не информатор? Не нанятая ими фигура для перевода стрелок?
- Сильно сомневаюсь. Запутать нас им, безусловно, на руку. Но ты же понимаешь, всё произошедшее ставит под удар как нас, так и их. В равной степени. Стоит ли так рисковать?
Константин покачал головой. Нет, не стоит. Но в чём же тогда дело? Как-то уж очень всё загадочно и непонятно; он не привык к подобному. Занимая свой пост заммэра, Вильсон знал всё или практически всё, что происходило в городе С, и такая информированность была ему по душе. Он считал, что так всё будет продолжаться и дальше. А тут вдруг…
Он встал со стула и окинул взглядом пустую комнату, где они уже не первый раз встречались, и исключительно по неотложным причинам. Ни мебели, ни картин, ни посуды… ничего. Только стены, два стула и стол. Всё, что нужно, чтобы провести экстренную, столь важную для них – и для всех остальных – встречу.
Внезапно в голове Вильсона родилось сумасбродное, однако, как он понимал, вполне вероятное, учитывая обстоятельства, предположение.
- А ты уверен, - спросил он, - что это именно Медянкин?
Михаил поморщился, когда Константин произнёс эту фамилию: то ли был недоволен, что её вообще назвали, то ли по какой-то иной причине.
- Очевидно одно, - сказал он, - это человек, и человек этот похож на того, кто нас интересует. В наших интересах выяснить, он это или нет, и принять меры…
«Но если это не Медянкин, тогда кто? – размышлял Вильсон, выходя из квартиры. – Кому могло потребоваться выбрасывать в реку труп человека и подстраивать всё так, чтобы подумали, будто это Медянкин? Отчего труп выглядит так странно – если не принимать во внимание его пребывание в воде? Да и всё остальное вызывает вопросы…»
Вопросы без ответов. Если Вильсон и ненавидел что-нибудь больше этого, ему самому то было неизвестно.
В дожидавшуюся неподалёку от входа в многоквартирный дом машину он сел в препоганом настроении и
