За окнами машины мелькают деревья с молодой листвой. «Ланчия» сворачивает на боковую аллею. Впервые Мари-Клод смотрит на своего похитителя изучающе. Грубые черты лица никак не вяжутся с общей элегантностью. С некоторым опозданием ее осеняет: на мужчине маска. И совсем как Фабиен несколькими минутами раньше, она восклицает:
– Вы же ненастоящие негры!
Первым смеется ребенок. Мари-Клод в изумлении смотрит на него: понимает ли он всю серьезность положения? Она хорошо знает Фабиена. Он маленький, хрупкий, она бы дала ему восемь-девять лет. Ее поражает его необыкновенная живость – свидетельство ума. А бандит ясно высказался: они хотят «содрать немного деньжат» с родителей мальчика, и Фабиен должен отдавать себе отчет, что является предметом жестокого торга, что его жизнь в опасности.
Но что такое жизнь для ребенка его возраста? Потрясенная Мари-Клод начинает думать, а не забавляет ли его все это…
Чуть в стороне от аллеи человек в одежде разносчика возится в моторе фургона с открытой задней дверцей. «Ланчия» останавливается прямо за ним.
– Пошевеливайтесь, – командует Арсюл, доставая свою «пушку». – Пересадка.
Он без церемоний тянет Мари-Клод за руку, толкает ее в фургон. Она поднимается, споткнувшись о подножку. От толчка, полученного в спину, она летит в глубь кузова. Фабиен падает рядом, и дверца закрывается за ними со звонким щелчком.
Оба пленника оказываются в полной темноте. Всего в ста метрах от них по дороге Лонгшан мчатся автомобили.
В половине девятого утра, как раз когда старший надзиратель Сен-Блеза поглядывал на часы, собираясь отдать распоряжение о первом звонке, ему приходится выслушать красочный, но путаный рассказ Флоры. Проходит некоторое время, пока он наконец соображает, что же произошло. Тем более что два или три ученика младшего возраста вносят в путаницу свою лепту. Только с помощью одной из мамаш, которая в те несколько секунд, когда происходила драма, поправляла костюмчик на своем отпрыске и мало что видела, ему удается разобраться, в чем дело.
Однако старший надзиратель – человек, в полной мере сознающий свою ответственность. Когда наконец он понимает, что один из учеников похищен, он тут же принимает меры.
Прежде всего извещают директора, которому звонят в его квартиру на пятом этаже. Учителя, еще ничего не знающие о происшествии, следуют в свои классы. С тем, чтобы избежать паники, старший надзиратель дает положенный звонок с опозданием лишь в две минуты.
Затем он старается установить, кто же жертва похищения. Это нетрудно: португалка Флора то и дело громко повторяет имя и фамилию своего юного хозяина.
Лефевр… Доктор Лефевр… Старшему надзирателю пока не ясно, почему похитили именно его, а не другого ученика. Для этого мрачноватого человека, страдающего язвой желудка, все они одинаковы. Но служба есть служба. Поэтому он бежит в свой кабинет и набирает первый номер, который приходит ему на ум: дежурной службы полиции.
Затем он докладывает директору, стремительно вбегающему в кабинет. Этого известного педагога, защитившего диссертацию по французскому языку, что частично оправдывает тарифы, взимаемые школой Сен-Блез, кавалера ордена «За заслуги» и академических лавров, прежде всего беспокоит репутация заведения: разве для того дети из знатных семей поступают в его школу, чтобы их похищали средь бела дня на улице Монсо?
– Лефевр? – недоумевает он. – Почему Лефевр? Его отец – просто хирург, а мы имеем честь обучать в нашей школе детей четырех депутатов и двенадцати дипломатов, из которых некоторые играют важную роль в международной политике.
Но это Лефевр, и никто другой. И надо предупредить его родителей. Рыдающая Флора – ее нервы не выдерживают – сообщает название больницы, которой доктор Лефевр отдает свой талант, время и силы.
Разговор с телефонисткой не приносит результата.
– Его нельзя сейчас беспокоить. Он оперирует.
– Но это очень важно. Речь идет о его сыне.
– Да, я знаю. Ему уже звонили четверть часа назад. Как раз перед началом операции.
Директора словно оглушили. Он застывает, потрясенный, продолжая держать трубку, откуда доносятся короткие гудки.
Он ищет в своей картотеке номер домашнего телефона доктора Лефевра, чтобы в самых осторожных выражениях оповестить мать Фабиена.
А на улице Монсо в это время собралась толпа. Вновь прибывшие с волнением выслушивают совершенно ужасающую версию похищения ребенка и женщины-полицейского, однако это волнение не мешает многим из них, скорее наоборот, побуждает бежать звонить на радиостанцию «Европа-I» в надежде заработать пятьсот франков за сенсационную информацию.
Тем временем появляется дежурная полицейская машина. Вкратце проинформированный полицейский констатирует, что, с одной стороны, приехал поздно, а с другой – что проблема выходит за рамки его компетенции. Он вызывает по радиотелефону центральный комиссариат VIII округа. С этого момента дело следует по инстанциям.
Но с девяти часов оно становится достоянием общественности. В «Европу-I» уже звонили три раза, сообщая о похищении ребенка перед началом занятий на улице Монсо. Редакционный секретарь тут же позвонил в полицию, но там были не в курсе дела. Опасаясь за достоверность полученных сведений, радиостанция дала лишь краткую, уклончивую информацию, обещая «дорогим слушателям» сообщить детали, как только будет возможно.
В девять часов тридцать минут на столе у префекта полиции появляется сводка. В ней коротко, но ясно говорится о чрезвычайно дерзком похищении юного Фабиена Лефевра и полицейского (женский-персонал) Мари-Клод Жанвье, совершенном двумя чернокожими на черной, закрытой машине, номер которой никто не запомнил, но, по словам некоторых свидетелей, принадлежащей дипломатическому корпусу.
Похищение – слово, которое префект терпеть не может. Оно является синонимом бесконечных неприятностей. Префект оказывается между двух огней: между правительством, требующим твердости, отказывающимся вступать в переговоры с террористами, и прессой, звонящей во все колокола, если жертву вдруг случается оплакивать.
Все это он объясняет комиссару Паскалю Кро, одному из руководителей Центрального управления по борьбе с бандитизмом. Тот уже узнал о похищении, направляясь в машине на службу.
– Вы понимаете, комиссар, – распространяется префект, – в последнее время мы не на высоте, особенно после той накладки на прошлой неделе, когда один из ваших людей застрелил по ошибке пенсионера, бывшего железнодорожника, не имевшего к делу никакого отношения. Министр, с которым я только что говорил по телефону, потребовал срочных мер. Необходимо отыскать мне этого мальчишку, не говоря уже о нашей коллеге из УШ округа. И еще… (он добавляет с циничной прямотой) лучше для нашей репутации мученица, чем жертва. Тем более ребенок… Ребенок – «то очень действует на психику толпы.
