— Брокгауз, зато тебя нельзя не признать. К нам хакер не пройдет. Локализуйте, он где-то здесь!
На горизонте мелькают серебристые молнии. Вот и «космопыты» пожаловали! С них начался этот сумбурный марафон.
— Он сейчас подберет одну штуку, которую мы ему подбросили, — отвечает Сфинкс, — и уже точно никуда не денется.
В скальном гроте проступает черный силуэт.
— Вот он, мать его так! — капитан Стоквелл пускает стрелу в призрачную фигуру.
У него ясное ощущение, что взломщик явился подслушивать.
Стрела врезается в камень, вышибив из него искры и распадаясь бесполезной сетью. Львица Сохмет также не успевает поймать беглеца.
— Не подобрал… Хитер! — она и взбешена, и восхищена смекалкой противника.
— Кто возьмет, тем и «колоть» его! — предупреждает Демиб.
Садистов из контрразведки хлебом не корми — дай кого-нибудь «расколоть» в своих зеркальных застенках.
— Ну, тогда мы можем идти спать? — усмехаясь, парирует Стоквелл, и хохот коллег-спецотделовцев ему поддержкой. — Вы и без нас справитесь…
И тут возвещает подхваченный эхом голос навигатора контрразведчиков:
— Демиб, я Люцифер! Мы вычислили идентификационный адрес!
Брокгауз-Демиб, Сфинкс и Стоквелл-амазонка тут же отключают основную часть своих поисковых групп. Те направятся на перехват, но уже в реале.
Стоквелл первым замечает взломщика. Тот как ни в чем не бывало прохлаждается под чахлым деревцем. Но у капитана уже нет азарта. Нарушителю грозят большие неприятности, и быть их проводником не захочет ни один агент СО. Пусть уж «контры» или космоисследователи — это их дело. А так… сделали, что могли.
Брокгауз с победным криком сбрасывает сеть на философски любующегося закатом незнакомца. Теперь тому не уйти даже через открытые шлюзы.
Взломщик не двигается.
— Дай-ка погляжу на тебя, гад! — сложив крылья, Демиб-Брокгауз падает возле него.
— Стой, Демиб!
Но предупреждение Сфинкса опаздывает. Не снимая сети, контрразведчик срывает капюшон с головы пленника. Вскрик ловцов: незнакомец исчезает. Фиктивная копия или…
Капитан Стоквелл предупреждает своего навигатора о выходе из виртуальной зоны, однако не может удержаться напоследок от язвительного комментария в адрес вечного неприятеля, ныне растерявшегося Брокгауза:
— От любопытства кошка сдохла!..
…Темнота «дежурки». Время потекло своим чередом. Пространство уже не подчинялось законам программы.
Стоквелл выбрался из «аквариума». Интересно, кто он, этот взломщик — мужчина или женщина? То, что самоубийца, и дураку понятно, а вот кто именно поставил с ног на голову всю систему Управления — вопрос интригующий. Капитану очень хотелось бы взглянуть на него после поимки…
Москва, Звягинцев Лог. Дом Полины Буш-Яновской. Конец мая 1001 года.
Тихонько насвистывая незамысловатую песенку, Валентин Буш-Яновский выбрался из бассейна и накинул полотенце на свои мощные плечи. Солнце попыталось было коснуться его, но ветер вкрадчивой змейкой выжил робкий лучик с тела человека. Ветер заструился по коже, радуясь появлению зябких мурашек под каплями воды.
Валентин досадливо кхекнул и хлебнул из бокала остывшего глинтвейна. Когда уже наступит нормальное лето?
Мужчина сунул ноги в шлепанцы и подошел к столику возле шезлонга, чтобы поставить бокал. Теперь витраж зала для тенниса не закрывал обзор, и с места, где стоял Валентин, открылся вид на подъездную дорогу.
Их с Полиной дом со всеми пристройками стоял на спуске в лог. Это местечко издавна так и называлось — Звягинцев Лог, и уже почти никто не знал, почему. Валентин слышал, что некогда, еще в прошлую эпоху, археолог по фамилии Звягинцев откопал в этом овраге какой-то артефакт. Да бог с ними, с учеными и артефактами! Буш-Яновский историей, особенно древней, как и политикой, никогда особо не интересовался.
Зимой небольшой парк, окружавший здание (о! им несказанно повезло: поселиться не так уж далеко от городской черты, да еще и получить право на озеленение участка — спасибо жене-управленке!), становился прозрачным. С территории бассейна тогда можно было увидеть часть автострады и еще более дальние холмы, которые сохранились почти в первозданном виде. Прекрасное местечко — тихое, спокойное…
Сейчас к их дому, плавно преодолевая извилистые повороты, подъезжал темный микроавтобус — обычный, колесный, не на грави-приводе…
— Снова отдохнули, ч-ч-ч… — прошипел себе под нос мужчина.
Приехать к нему не мог сегодня никто. Все друзья знают: когда у Буш-Яновских совпадают выходные, чета пропадает для всего мира и лучше ее не беспокоить. Отсюда напрашивается вывод, что это к жене. Полининых коллег Валентин держал чуть ли не за врагов.
Буш-Яновский закутался в просторный черный халат, в котором поместилось бы двое далеко не тщедушных мужчин, причем с головой. Миновал внутренний коридор и оранжерею. Глупые попугаи, скачущие по любимым пальмам женушки, подняли гвалт. Они фыркали крыльями, суетились и орали на все лады.
— Перестрелял бы гадов! — буркнул Валентин.
— Перестрелял бы гадов! Перестрелял бы гадов! — привычно и даже с готовностью отозвались птицы.
Ладно, когда в их обитель вторгся вчера папаша Фанни, Валя еще стерпел. Как бы там ни было — свой человек. Правда, чем вызван был этот странный визит, Валентин не понял, а у Полины он давно уже привык не выспрашивать тех вещей, о которых она не говорила сама. Так или иначе, приезд Палладаса жена представила ему прошлым вечером как данность.
Алан спал в комнате для гостей, и с Валентином они увиделись лишь за завтраком. Биохимик вид имел помятый, и в ванной после него попахивало… как-то странно. Псиной, что ли… К тому же, судя по всему, своей одежды у Палладаса не было. Никакой. Пришлось выделить ему один из халатов.
Но теперь, похоже, их и без того недолгий покой готовы нарушить гости иного плана…
Валентин поднялся по ступенькам, но двери разъехались еще до его попадания в зону охвата фотоэлементами.
— О! Идешь? А я как раз за тобой!
Невысокая фигурка жены отступила на шаг назад, пропуская Валю в дом. Затем Полина присоединилась к нему, взяла под руку. Вместе они смотрелись просто неотразимо: титан и нимфа, которая не достигала ростом ему и до плеча. Однако Валентин никогда не решился бы вступить в единоборство с этой «нимфочкой».
— Там, кажется, к тебе, — Валентин хотел ущипнуть ее за бок, но передумал: зачем дразнить себя игрой, когда это все равно ни к чему не приведет из-за переизбытка гостей в их несчастном доме? Черт бы их всех взял!
