Чернокудрый крепыш сверкнул глазами в его сторону. Джоконда ласково улыбнулась и поднесла сигарету к губам.
— Схема утверждена, — выдохнув тонкую струйку дыма, сказала она, обращаясь к Полине. — О действии вашего, господин Палладас, препарата, мы знаем уже многое. Было бы неплохо, если бы вы объяснили подробнее, но… попозже. Сейчас я расскажу, что мы с вами будем делать.
— Нас с Аланом смущает один факт, — Полина слегка потерла пальцем переносицу. — При исключении из спецотдела Фанни была подвергнута множественному блокированию памяти… Блокировка всей информации, частично — навыков. Это могло сказаться… да думаю, и сказалось… на многом в ее личности. Мне так кажется. Она, знаете ли, сильно изменилась с того времени. Во что это выльется теперь — неизвестно… Сможет ли Алан обмануть Лору Лаунгвальд?
— Твоей начальницей займется Стефания Каприччо, — успокоила ее Джоконда. — Это нью-йоркская контрразведчица, и она вот-вот приедет в Москву именно для этих целей. О том, чтобы Алан под действием вещества не сказал ничего лишнего, Стеф позаботится. Алан, а вот вам я, правда, не завидую.
— Ладно, чего уж! — отмахнулся биохимик. — Кому еще всю эту дурь расхлебывать, как не мне?
— Тоже верно. Хотя держу пари, вы даже не представляете себе, кто такая Стефания. В любом случае, нам надо представить дело так, чтобы у подполковника Лаунгвальд не возникло ни малейших сомнений в том, что тот диск информнакопителя предоставлен ей вашей, Алан, дочерью. За это придется пострадать. Но план уже одобрен президентом, и менять что-либо мы не вправе.
— Алан… — Буш-Яновская сделала паузу, которую нарушил лишь хрустнувший шейными позвонками Витторио, которого Валентин прозвал «не пойми что». «Эльф» совсем не аристократично решил размяться, потянулся и покрутил головой из стороны в сторону. — Алан, все очень опасно, ты уже и сам мог в этом убедиться. И будет все только сложнее. Мы идем ва-банк — ва-банк пойдут и они…
Алан с благодарностью вспомнил того мальчишку, Господина Инкогнито, который тоже пошел ва-банк и в одиночку вступил в очень нехорошую игру.
— Разберемся… — ответил биохимик. — Бывало и похуже…
— Да уж куда хуже, знаете ли… — прокомментировала Полина и в ожидании обратилась к Джоконде с красноречивым видом человека, сделавшего все, что от него зависело.
— Здесь один слабый момент, — бесстрастно заговорила Бароччи, слегка подкартавливая. Так проявлялся ее акцент. — Твой муж, Валентин. Мой тест показал, что вероятность отказа составляет примерно восемь процентов из ста… Но чтобы он согласился на «анабиозку», тебе придется поставить его в известность.
— Здесь множество таких слабых моментов, Джо… Но не Валька. Валентин не откажется.
От нечего делать «интеллигент» Марчелло принялся играться с ножом и вилкой, изображая что-то вроде ленивого фехтования. Чезаре пасмурно взглянул на него из-под бровей, насупился, нахохлился и поплотнее сложил руки на груди.
Красавица-южанка раскрыла кейс, откуда извлекла затем несколько мини-накопителей:
— Записи с Фаиной, вам для работы. Это из файлов Главного Компьютера. Все, что удалось отыскать. По большей части — рабочие моменты, есть сюжеты на отдыхе, вот только домашние практически отсутствуют…
Алан поневоле оживился: значит, милый облик дочери фиксировали не только на работе и управленческих внутренних «посиделках»?
— «Практически»? — переспросил он, прикидывая, куда в их квартире могли прицепить «видеоайз» нарушители частной собственности из родимого Управления.
Джоконда нежно улыбнулась ему, прекрасно понимая причину, по которой ученый встрепенулся:
— Но ведь вы снимали дочь любительским способом и не раз высылали ролики по Сети друзьям и родственникам, не так ли?
— Ах, ну да, ну да! — Алан усмехнулся: — Забыл, с кем имею дело!
— Ты частенько это забываешь… — проворчала Полина. — Отсюда все проблемы.
— Однако если бы не я, то… сама понимаешь… — Палладас подмигнул, дабы разрядить обстановку.
— Bla-bla-bla… — перебив их, вмешался Чезаре. — Пьете из пустого стакана, а?
Бароччи поднялась из-за стола. Мужчины сделали то же самое. Не глядя на подчиненного, она выпалила быстрой тирадой:
— Чез, э ора доббиамо андаре!
— Си, синьорина! — усмехнулся мрачнолицый Чезаре.
«Квартет» тут же снялся с места. Джо и ее парни исчезли, будто в сказке. Раз — и от дома уже стремительно отъезжает черный, похожий на громадную иглу, микроавтобус…
4. «Зеркальный ящик» Управления
Спиралеобразное сверкающее устройство, вращаясь, поднимало меня вверх… и внезапно растаяло. Будто ветром сдуло покровы наваждения.
Осталась реальность. И боль.
Только что снившаяся мне безликая девица-палач теперь уже наяву хватается за волосы на моей макушке, дергает, заставляя меня поднять голову:
— Так что ты помнишь? — вдруг кричит она, и лицо ее обретает черты; из неясного пятна оно становится…
Пощечина. Я задыхаюсь от спазмов, меня трясет, но женщина кому-то кричит:
— Она сейчас сдохнет. Раствор!
Акцент… Акцент из какой-то далекой — не моей — жизни…
Рука немеет. Черты девицы обостряются…
Ей за тридцать. Была совсем девчонкой — сейчас вижу: ей далеко за тридцать. Волосы гладко зализаны, короткие, нос тонкий, загнутый, как у хищной птицы. В темных глазах — пустота.
Смерть? Или все же сон?
В голове начинает проясняться.
Я все в том же «ящике», среди зеркал… Да, это наш, управленческий, «зеркальный ящик». Комната для допросов. И пыток. Пытки привезла с собой из Америки Стефания Каприччо, а передо мной — она сама. Эта самая «хищная птица»…
— Я не… — пытаюсь повторить, пытаюсь вспомнить недосказанную фразу из того бытия — и не могу.
Зеркала искажаются. Из них лезет что-то страшное. Девица… эта женщина… смерть… она снова хватает меня за волосы (чувствую боль, но это маячок к спасению) и говорит:
— Скажешь?
Начинаю вспоминать…
* * *
Все происходило так.
Ночью накануне ареста в подъезд дома на Улице Двенадцатой Ночи, где проживала бывшая сотрудница ВПРУ Фаина Паллада, не производя излишнего шума, вошло несколько человек в гражданской одежде.
Приказ о задержании исходил от подполковника Лоры Лаунгвальд, начальницы московского филиала ВПРУ. Руководителем операции назначили капитана Полину Буш-Яновскую, и та отдала необходимые распоряжения своей помощнице, лейтенанту Лиде Будашевской, будучи занята встречей с американской коллегой. Надо сказать, Лида Будашевская глубоко в душе подивилась этому приказу, но не подала и виду: не в компетенции лейтенантов обсуждать и, тем более, осуждать действия и решения СОС.[4]
