– Откройте, следственный комитет! – Климов шарахнул в дверь свидетеля с таким усердием, что тот не стал испытывать судьбу и мариновать блюстителей закона на лестничной площадке.
– Я собирался прийти… – вяло пробормотал парень.
– Вот постановление на обыск, – Климов равнодушно тряхнул бумажкой. – Отойдите в сторону.
– Но я ничего не делал! А они кто?.. – он тревожно посмотрел на двух тетушек в домашней одежде.
– А это, Потапкин, понятые. Есть оперативная информация, что вы скрываете важные улики, – в голосе капитана не было ни намека на угрозу: таким же тоном можно было зачитывать список продуктов. Хорошо еще, Климов не зевнул. – Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, статья двести девяносто четвертая УК РФ. Карается в том числе лишением свободы на срок до двух лет… Хотя… – он заглянул через плечо Потапкина. – С ребятами тебе будет даже веселее.
– Проходите, – мрачно произнес тот, распахнул дверь пошире, и Горовой заметил, что от бледной ладони на дермантине осталось влажное пятно. Шизик потел, а потеющие на обыске – к интересным находкам. Древняя оперативная примета такая.
Олег не считал себя впечатлительным. И уж точно не мог похвастаться тонкой душевной организацией. Немногие из отдела могли выехать на расчлененку, плотно позавтракав. Но квартира Потапкина заставила майора поежиться. Нет, коридор был вполне обычным, если не считать полное отсутствие в нем уличной обуви и верхней одежды. Просто голые стены. Зато комната…
Сначала Олегу показалось, что у парня дизайнерские обои. На деле же все стены от пола до потолка, от угла до угла были увешаны фотографиями. Люди в своих квартирах, снятые через окно с сильным увеличением. Случайные прохожие. Мужик с голым брюхом курит в форточку. Несколько кадров сношающихся парочек, далеких от всякого эротизма: человеческая неприглядность в чистом виде. Одним – около шестидесяти, другие – готовые пациенты для института питания… Все так же, через окно… Еще и приборы ночного видения! Знали бы создатели высоких технологий, что весь их труд идет на ублажение вот таких скользких безумцев…
– Я не делал ничего противозаконного, – тут же сказал Потапкин и на всякий случай встал спиной к стене, видно, боялся, что его станут скручивать в козла.
Добрососедские понятые в ужасе охали и перешептывались.
– Ты бы, что ли, пролечился… – брезгливо произнес Климов, вытаскивая из кармана перчатки. – Ультрафиолетом бы это просветить… Но я потом три дня есть не буду.
Горовой промолчал, но латекс все же надел. Кто знает, как этот парень ловит кайф наедине с фотографиями.
– Они все пленочные, – зачем-то сообщил Потапкин, и майору почудилось в этих словах нечто, похожее на гордость. – Цифра не передает характер.
– Эстет, мать твою… – фыркнул Климов. – Что ищем? Да включи ты уже свет, маньячина!
– Я не маньяк! – Потапкин обиделся, но свет включил. – Зачем искать? Я дам, что нужно.
– Я уже говорил: мы ищем убийцу, – Горовой медленно осматривал фотографии. – Он случайно не попал в кадр?
– С какого из убийств?
– А что, есть со всех?!
– Есть… Я ничего не выбрасываю, – и Потапкин указал на груды картонных коробок.
– И вы молчали?! – не стерпел Олег. – Вы хоть понимаете, что могли спасти трех человек?
– Я так не думал… Нет… Они без меня… – Потапкин принялся оттягивать горло водолазки, будто стало трудно дышать, и Олегу, как бы ему не хотелось встряхнуть полоумного труса, сбавил обороты. В конце концов, без помощи хозяина в этом святилище бога шизофрении было бесконечно трудно что-то отыскать – на коробках не было ни дат, ни каких-либо специальных обозначений.
– Снимки доставай, – Климов кивнул в сторону самодельного архива и добавил утвердительно: – Или мы тут на весь день.
Парень вытер ладони о штаны и пошел к коробкам. Нежно, будто лаская любовницу, запустил руки внутрь, бережно перебрал карточки… Да, вот теперь Олег определенно жалел о завтраке из столовой. Удивительно, что Потапкин не облизнул каждую фотографию… Потом вдруг стал метаться по комнате, понятые взвизгнули хором и скучковались в углу. А парень доставал из своих тайников и коробок снимки: то совсем маленькие, но напечатанные в формате А4…
– Здесь дворники… Здесь зима… Тетя… А это шубы, да шубы… Болек, мой Болек… – он крутился, выхватывая фотографии, рассортированные по одному ему известной системе, и с каждым словом казался все безумнее.
– Вот, – в конце концов, он пихнул Олегу стопку в палец толщиной. – Здесь все…
– Олег Васильевич, а это точно не наш клиент? – шепнул Климов, косясь на Потапкина.
– Нет. Хотя вот дай ему кирпич… Нет, этот из квартиры не выходит.
Горовой взял снимки и принялся их изучать. Там были дворники в разных ракурсах. Ругались между собой, чесались, просто стояли, задумавшись… У каждого из них на спецовке была одна и та же надпись – «Орехово-Борисово Северное», а ниже – «ГУП Жилищник». Собственно, только вчера Олег воочию видел и этих людей, и эти куртки.
– Вон он, – сказал вдруг Потапкин, и Горовой приблизил нужный снимок к глазам.
Да, Айя была права: убийца был гораздо крупнее. Шизик снял его со спины, и Горовой с трудом различил на ночной фотографии буквы: «Москворечье-Сабурово». Соседний район… Дворник был не местный. Вот почему…
– Смотрите, смотрите. Дальше еще есть, – Потапкин, казалось, вошел во вкус.
Олег нетерпеливо перебирал фотографии, но ни на одной из них не было видно лица. И майор был уже близок к тому, чтобы разочароваться во всей затее, как вдруг заметил на одном кадре блик.
– Очки… – произнес он вслух, и от этого слова во рту пересохло. – Очки!
Крупная фигура, очки… Нет, пока делать окончательный вывод было рано, но Олег чувствовал, что ухватил убийцу за рукав. Очки! Он был прав с самого начала! Кто знал всех жертв? Они ведь были клиентками не только Айи, но и ее доброго безобидного товарища. Фельдман. Миша Фельдман. Он знал старушек! Работал с ними! Был в курсе, когда и зачем они ходят в поликлинику… Знал, что у них нет родственников. И уж наверняка по полной насладился их скверным характером… Он все это время был под боком! Черт, он даже был в кабинете майора! И так бездарно поверить ему! Обмануться очками и трусоватым взглядом! А что Айя? Неужели она не знала? Они дружили столько лет, неужели она ни разу не заглядывала ему в глаза? Или всему виной линзы очков?.. А вдруг она знала и покрывала старого друга? Вдруг все это время просто развлекалась и морочила ему, Олегу, голову?! Нет! Эту мысль Горовой отмел сразу. Она не могла, не должна была так поступить! Он мог ошибаться в ком угодно, только не в ней. Только не после этой ночи, когда она пришла к нему за утешением и защитой. Когда доверилась и раскрылась… Нет. Она не лгала.
Олег тряхнул головой и собрался с мыслями.
– Так, эти снимки мы изымаем, – бросил он Климову. – Больше мне здесь ничего не нужно. Пока.
Потапкин снова засуетился, услужливо кинулся к Олегу.
– У меня есть еще очки… – он обнажил рыжеватые зубы и указал пальцем в окно. – У той, в пятом доме. У Мухи, у Косых… А Болек? У него тоже очки! Его квартиру обокрали…
– Пока – все, – терпеливо повторил майор.
Оформив протокол изъятия, Горовой помчался в управление. Побегал по кабинетам, выяснил, что дело Раскольникова отдали Макеевой, но Макеева уехала по своим делам. Савчука тоже нигде не было… Словом, пользы никакой.
– Дай ребятам поработать со снимками, – попросил Олег Климова, выловив его на полпути в столовую.
– Прямо сейчас? – тот печально вздохнул. – Через полчаса рабочий день закончится…
– Я тебя очень прошу. Пожалуйста, – едва ли не впервые Олег использовал эти фразы, и Климов, нехотя, сдался.
Отлучив капитана от ромовых баб, Горовой бросился домой. Он уже знал, что делать: взять Айю, вместе с ней поехать к Фельдману, попросить ее проверить… И если гипотеза верна, если Айя не станет вредничать… Потом уж все как-нибудь оформится. В том, что вдвоем они уработают Фельдмана на чистосердечное, Олег не сомневался. Боялся только одного: ее реакции. И без того Крюковой пришлось тяжко. Детский дом, бабка-предательница, да еще и, судя по всему, ведьма… Вчера пришлось увидеть смерть, и Горовой чувствовал, что Айе далось это слишком тяжело. И вот теперь узнать, что ее единственный настоящий друг, почти что брат, оказался серийным убийцей… Ничего, потом Олег поможет ей справиться. Потом.
