— Что нам можно говорить?
Он взглянул на Хилла, затем — на Кляйнмана.
— Что вы позволите нам сообщить?
— Я хотел бы сказать: «Мы полагаемся на ваш здравый смысл», — ответил Кляйнман, — но боюсь, что этим все не ограничится. Мы с генералом Хиллом обсудили данный вопрос. Он не хотел рисковать безопасностью базы, но я уговорил его дать каждому из вас по одному телефонному звонку. Вам придется выполнить ряд условий. Разговор не должен превышать пятнадцати минут. Никаких исключений. Естественно, вам не следует говорить собеседнику, где вы сейчас находитесь и по какой причине. Все намеки на проект «Седьмого сына» строго запрещаются. Если вы нарушите эти правила, линия будет отключена.
— Дайте догадаться, — сказал Джей, покосившись на стену с телеэкранами. — Вы будете нас подслушивать?
— Конечно будем, — сказал Хилл.
— Мы можем идти? — спросил Майкл, поворачиваясь к двери.
— Будьте аккуратны, говоря по телефону, — крикнул им вдогонку Кляйнман. — И берегите себя в Калифорнии.
Когда Джек поднял трубку серого телефона, который стоял на столе у кровати, его рука заметно дрожала. Лиза наверняка тревожилась. Нет, скорее всего, не находила себе места от ужаса. А Кристина и Кэрри? О господи! Прошлым вечером он обещал им просмотр фильма «Дэрил» — о рано повзрослевшем мальчике, с запрограммированными воспоминаниями. Когда вы летите вниз в пропасть, лишний толчок будет восприниматься с иронией. Джек вытащил из кармана брюк кожаный бумажник и, раскрыв его, посмотрел на фотографию. Вот они — его девочки. Лиза, Кристина и Кэрри лучились улыбками. Снимок был сделан год назад на пикнике в Линелл-парке.
О чем они сейчас думали? Подозревали, что он ушел от них? Что его похитили? Что он разлюбил их? Джек покачал головой. Его звонок вызовет шквал вопросов от Лизы… еще больше страхов и тревог. Эта ситуация — пленение, приключение, миссия… как ни назови… — причинила боль его семье. Джек чувствовал, как сейчас обидится Лиза. Хотя когда он вернется домой, многое забудется.
Он прижал трубку к уху и нервно потеребил бороду. Привычный жест, от которого трудно избавиться. Что ты скажешь ей? Правду или ложь? Наверное, что-то среднее. Джек набрал домашний номер. Телефон на другом конце провода прозвонил один раз. Только один раз!
— Алло?
Это была Оливия, сестра его жены. Похоже, Лиза вызвала ее для поддержки. Он поступил бы так же.
— Оливия, это Джек.
— О боже! — завизжала она. — Где ты? Лиза сходит с ума!
Он услышал голос его жены: «Это Джек? Дай мне трубку!» И вот она была уже здесь, говоря с ним, повторяя его имя снова и снова. Ее голос ломался, словно битое стекло.
— Лиза, милая, это я.
Джек посмотрел на открытый бумажник. Тут, на фотографии, она улыбалась… а там плакала.
— Я в порядке.
— Джек? Слава богу! Ах, слава богу! Где ты, Джек? Где ты находишься?
— Я не могу сказать тебе этого.
Он смотрел на ее улыбавшееся лицо.
— Прости. Не могу. Но это… важное дело, Лиза. Важнее, чем ты можешь себе представить. Милая, пойми меня. Я в безопасности. Я в порядке. Вернусь домой, как только смогу.
— Подожди. Я ничего не понимаю.
В ее голосе появились истеричные нотки.
— Ты не можешь сказать, где находишься? Почему?
— Просто не могу, — сутулясь, ответил Джек. — Мне сложно это объяснить.
— У тебя возникли сложности с твоими исследованиями в университете? Это как-то связано с последними опытами над крысами? Или с тем демонстрантом… Каладжианом?
«Если бы все было так просто, — подумал Джек. — Когда вернусь домой, возьму в лабораторию еще одного фанатика-социалиста, с плакатами и ведром краски. Пусть лучше меня считают красным, чем мертвым».
— Нет, детка. Это старая история. Она не имеет отношения к моей работе.
Разве не имеет? Она тоже связана с клонами и крысами. «Видишь ли, дорогая! Я сам клонированная крыса! И мы с моими вновь обретенными братьями пытаемся выбраться из лабиринта. Мы ищем пациента номер ноль».
— Послушай меня, милая. Дело очень важное. Я не могу рассказать тебе о нем. Хотел бы, но не могу.
— Я не понимаю, Джек! Что все это значит?
— Это значит, что я люблю тебя, Лиза. Я люблю тебя и девочек. Больше всего на свете. Это значит, что я всегда буду любить тебя. Что бы ни случилось! Но сейчас я должен позаботиться об одном деле. Закончу его и вернусь домой.
Лиза молчала несколько секунд.
— И когда это будет? — спросила она.
В ее голосе появились нотки обиды. Тон стал ледяным, как бывало всегда во время их ссор. Лиза, обижаясь, не кричала… Она становилась Антарктикой — бесстрастным исследователем и ученым, наблюдающим что-то в свой микроскоп.
— Пожалуйста, Лиза. Прошу тебя, пойми. Ситуация находится не под моим контролем. Мне хотелось бы рассказать тебе правду. Я не вызывался добровольцем…
На линии что-то щелкнуло. На мгновение Джек подумал, что люди из «прослушки» (кем бы они ни были) прервали телефонную связь. Но голос Лизы снова возник — точнее, ее тихий плач. Это было предупреждение. Не волнуйтесь. Сообщение получено.
— Детка, я люблю тебя, — сказал Джек. — Просто запомни мои слова. Не важно, как долго меня не будет. Не важно, смогу ли я позвонить тебе еще раз. Просто знай, что я люблю тебя и девочек… Больше всего остального в мире.
— Ты в беде.
Джек посмотрел на снимок и потер пальцем улыбающееся лицо Лизы. Изображение на фотографии затуманилось. Он поморгал, отгоняя набежавшие слезы.
— Да, в некотором смысле, — ответил Джек. — Девочки рядом?
Лиза позвала Кристину и Кэрри. Он услышал встревоженный голос Оливии: «Джек сказал тебе, где находится?» Затем трубку взяла Кристина — нежная, маленькая, такая реальная.
— Привет, папочка.
— Привет, сахарочек. Как дела?
— Я в порядке.
Боже! Этот голос! Она всегда была тем близким человечком, который мог слушать его и задавать адекватные вопросы. Джек мог бы поспорить, что через двадцать лет она станет ученым, адвокатом или журналисткой.
— Когда ты вернешься домой?
Джек улыбнулся. Смотрите, какие четкие и правильные вопросы.
— Скоро, детка, скоро. Папе нужно поработать с новыми друзьями. Это займет какое-то время. Сейчас я занят важным делом.
— Что за работа?
Джек задумался на миг.
— Особая. Она настолько особенная, что я даже не могу рассказать о ней нашей мамочке.
— Ага! Секрет.
Пауза.
— Ты проводишь секретный эксперимент?
— Вроде того.
Она почти угадала.
— А мне ты можешь рассказать о нем? Хотя бы чуточку?
