Джек еще раз взглянул на снимок — на Кристину и Кэрри.
— Только то, что он не понравился бы тебе и твоей сестре. Но я в порядке, сладенькая. Я в норме. Вернусь домой, как только смогу.
— Я верю тебе.
Еще одна пауза.
— Только приезжай быстрее, папочка. Я скучаю по тебе.
Боже! Этот голос. Он едва не разрыдался.
— Я тоже скучаю по тебе. Я люблю тебя, детка. Твоя сестричка там?
Через секунду он услышал Кэрри.
— Эй, папа! Привет!
— Привет! Как дела, принцесса?
— Нормально. Как у тебя?
«Я сейчас хнычу и трясусь от страха. Размышляю о своем месте во вселенной. И еще жутко скучаю по вам. Вот так-то, малышка».
— У меня все хорошо. Действительно хорошо.
— Папа? Когда же мы посмотрим тот фильм о Дэриле?
— Ох, милая…
И тогда Джек, не выдержав, заплакал.
Пока в трубке звучали гудки, Майк рассматривал стены спальной комнаты и размышлял о том же, о чем и прошлым вечером. Или этим утром? Как все перемешалось! Проклятый недосып! Тогда его мысли были такими: к черту это место, он не обязан никому помогать, он вообще никому ничего не обязан.
Майк по-прежнему испытывал гнев. Но после первых порывов ярости ему показали отца, которого он считал погибшим. Он видел своими глазами, как вооруженные люди вывели этого человека из оперативного центра. Майк видел комнату с металлическим многоруким чудовищем — то место, где он и другие клоны появились на свет. Ему показали устрашающее поле с десятифутовыми суперкомпьютерами, которые крутили свои жесткие диски на глубине двух тысяч футов под землей.
Где-то между прошлым вечером и этим днем Майк начал верить, что все происходящее было реальным. Его отношение кардинально изменилось. Теперь он действительно помогал создателям клонирующих технологий. Доктор Дж. «Майк» Смит, криминальный психолог, содействовал людям, которые приставили ствол к его голове и разрушили один из самых значительных моментов жизни начинающего писателя. А ведь его появление в живом эфире Ларри Кинга сделало бы хорошую рекламу, «раскрутило» бы книгу и породило публицистический блиц «известного автора».
Однако сейчас, сидя в тесной спальне, доктор Майк понял, что неудача с Кингом совершенно не заботила его. Если треть информации, с которой его ознакомили за прошлые полдня, окажется правдой, он станет обладателем невероятной темы! Он наткнулся не просто на тайну своей жизни, но на самый охраняемый секрет в истории мира. И что важнее всего, технология улучшенного клонирования людей (и, упаси нас боже, дублирования памяти) находилась в руках маньяка! Джона Альфы! Если он остановит этого типа, какую книгу можно сделать!
На другом конце телефонной линии раздался новый гудок. И еще один. Я знаю, ты там, Рошель. Возьми трубку!
Доктор Майк понимал, что он разочаровал и рассердил ее. На начальной стадии литературной карьеры вы не можете прийти к Ларри, мать его, Кингу, не посулив многим людям кучу разных любезностей. И Рошель Ромеро змеей извивалась, чтобы втащить Майка, ее любимого нового автора, в живой эфир. Он обещал ей, что она не пожалеет об этом. Он говорил ей, что его книга «Охота за охотниками: сокровенные мысли самых известных киллеров города» взлетит, как ракета, в чартах продаж. Он намекал, что будет обязан ей до конца своей жизни. И тогда Рошель, с пикантной улыбкой и вертким колумбийским акцентом, произнесла два слова: «Договорились, детка».
И вот прошлым вечером доктор Майк пропал без вести — прямо в туалете студии. Поместите его фото на молочные пачки. Позвоните Дэвиду Копперфилду. Он исчез! Его как ветром сдуло. Пусть это не зависело от него, но он подвел Рошель. Она имела все причины на гнев и разочарование.
Однако когда Рошель подняла трубку и услышала его голос, Майк понял, что она была не просто сердитой. Ее ярость была термоядерной.
— И кто ты, по-твоему, после такой предательской подставы? — закричала она.
Майк отшатнулся от трубки, словно от опаляющей струи огнемета. Он представил Рошель в ее прокуренном офисе, с беспроводным телефоном, зажатым между плечом и подбородком. Ее руки перебирали папки на столе, выискивая сигареты. Она все еще кричала.
— Дебил! И что теперь, по-твоему, мне делать?
Затем она, наверное, затянулась сигаретным дымом. Ее слова зазвучали невнятно.
— Заняться производством дверных ковриков? Сушилок для тарелок? Чертовых тампонов? Ты понимаешь, что наделал?
— Рошель, послушай, я извиняюсь, — поморщившись, сказал доктор Майк.
«Я чувствую, как мои шары поднимаются к горлу. О черт! Мне крышка».
— Со мной кое-что случилось…
— Кое-что? О милостивый боже!
— Тут такая история…
— Как ты мог подставить своего издателя! — взревела она. — Залажать твою книгу! Наплевать на Си-эн-эн! И он еще говорит: «кое-что»? Подумать только! Кое-что! И чем же может быть твое «кое-что»?
Тук-тук-тук постукивала ее авторучка. Тук-тук-тук отдавалось эхом в уме Майка.
— Кое-кто вывел меня из здания. За минуту до того, как мне хотели наложить макияж.
— Кое-кто?
Это местоимение больше похоже на «куе-кто». Очевидно, уголок ее рта зажимал сигарету.
— Кто именно?
— Мне нельзя говорить об этом. И даже если бы было можно, ты все равно не поверила бы мне.
— Я уже не верю! Кто?
— Мои самые большие фанаты. Я не могу говорить на эту тему.
— Ах ты мерзавец чертов! — прорычала Рошель. — Как это не можешь?
Телефонная линия едва не плавилась от ее ярости. Майк попытался сменить тактику, переходя на мягкие медовые тона.
— Послушай, Рошель! Ты же знаешь меня. Я зависимый, амбициозный и маниакально самоуверенный человек. Но у меня есть мозги! Я достаточно умен, чтобы понимать всю важность интервью с Ларри Кингом. Мне с самого начала было ясно, что из лос-анджелесской студии Си-эн-эн нельзя убегать без хорошей причины. Поверь, я не вышел бы из здания, если бы мог. К сожалению, это все, что я могу сказать.
Рошель молчала какое-то время. При каждой ее затяжке Майк слышал сердитое «ммпха».
— Вот же дерьмо! Ты что, шары залил перед встречей?
— Конечно нет, — с притворным смехом ответил Майк. — Я не позволил бы себе такой глупости. Думаешь, я не понимаю, какие люди помогают мне! Какие прекрасные специалисты! Как они заинтересованы во мне и моей работе!
Молчание.
— Я позвонил тебе, потому что знаю, что ты переживаешь. Хотел сообщить, что со мной все в порядке. Короче, я извиняюсь за то, что все так вышло прошлым вечером. Ты же умница, Рошель. Тебе не нужно объяснять, как сильно я хотел появиться на том шоу. Наверное, ты уже догадалась, почему мне пришлось уйти.
