— Что, по-твоему, я должна сделать? — спросила она.
— Купи билет на первый рейс и улетай к своему папе в Инди. Сегодня же.
— Джей, у меня проект на середине, — с нетерпеливым вздохом сказала она. — Я не могу вот так все бросить и улететь.
— Возьми с собой лэптоп.
В его голос начинало просачиваться отчаяние. Оно походило на пот, стекавший по переносице Джея. Альфа мог знать, где они жили. Если он поймет, что Патрисия сейчас одна…
— У тебя свободный график, детка. Ты можешь редактировать снимки в любом другом месте. Файлы будешь отсылать из дома отца. «Харпер» не заметит разницы.
— Они могут позвонить.
— Да. И наберут номер твоего сотового телефона.
Он представил себе злобную ухмылку Альфы на почти идентичной копии своего лица. Вот этот садист открывает дверь их квартиры в Ист-Виллидж, кричит: «Милая, я дома!» — входит на кухню и хватает Патрисию за волосы. Он разбивает ей нос о пластиковую доску сообщений, и синие чернила маркера отпечатываются на ее щеках…
«О господи! Держи себя в руках. Иисус, только не это!»
— Патрисия, пожалуйста. Сделай, как я говорю.
— Джей, что происходит? Скажи, где ты находишься?
Он вытер пот со лба. Альфа знал, где жила моя мать. Он похитил ее.
— Я не могу говорить об этом.
Страх превратился в пиранью, глодавшую его кишки. Ему все труднее было сдерживать свои эмоции.
— Хотел бы, но не могу. Это… вопрос безопасности.
— Вопрос безопасности? Ты хочешь, чтобы я переехала к отцу, но не можешь сказать, где находишься?
В уме Джея зазвучал другой голос, похожий на его собственный, но совершенно чужой. «Я собираюсь вернуть ее, парень. Забрать Пэтти себе, разбить ей лицо, выколоть милые зеленые глазки и трахать ее до потери пульса! МИЛАЯ, Я ДОМА!»
— Просто делай, что я говорю! — закричал Джей. — Не доверяй никому! Уезжай сегодня же! Уезжай, пока он не нашел тебя! Пока Альфа…
Он услышал, как Патрисия произнесла первую часть какого-то вопроса…
И линия отключилась.
Джей снова закричал, ударив кулаком о стол.
«Черт возьми, Пэтти! Просто уезжай! Пожалуйста, уезжай!»
Он должен был остановить этого негодяя. Даже ценой своей жизни.
Майкл набрал номер своего домашнего телефона в Денвере. Если Габ не отправился в церковь — а это отложило бы их разговор надолго, — он должен был ответить на звонок. Майкл надеялся, что парень ответит. Ему предстояло объяснить Габриелю причину своего отсутствия. Если бы не проект «Седьмого сына», Майкл сейчас уже направлялся бы в Денвер. Ему полагался отпуск. Он заслужил эту встречу с Габом. Они оба заслужили ее.
— Алло?
Голос Габриеля был глубоким, низким и тягучим.
— Привет, — слегка улыбнувшись, сказал Майкл. — Это я.
— Майки!
Его радость чувствовалась даже через телефон.
— Ты уже в городе? Я надеялся, что ты позвонишь перед вылетом.
Майкл поморщился. Если за ним и Джеком, говорившим со своей женой через две комнаты, велось наблюдение, операторы сейчас смотрели на два идентичных выражения. Хотя, конечно, так и должно было быть.
— Извини, Габ. Кое-что произошло.
«Да и сейчас происходит».
— Что-то случилось?
Тон Габриеля стал значительно прохладнее.
— Вчера меня прижали к ногтю и отправили на срочное задание. Все, как и раньше. Сказали, собирай свои шмотки, забирайся в самолет и рапортуй о готовности. Никаких паспортов и документов. В дорогу только двести долларов.
— Черт, Майки! Я думал, у нас будут две недели. А теперь сколько останется? Одна?
Майкл, уловив возмущение Габа, нахмурился.
— Возможно, ни одной. Это серьезная миссия. Ты знаешь правило. Я не могу рассказывать о своих делах. Задание огромной важности.
Он услышал вздох на другом конце линии.
— Сколько раз это будет повторяться? Сколько раз ты уже получал такие приказы? Лично я потерял им счет.
«Я тоже потерял им счет. Слишком много. Очень много».
— Я извиняюсь, Габ. Моя вина. Но это работа. Я не за кассой супермаркета сижу. И я не могу срываться с места, как только ты мне позвонишь.
— Да, я знаю твои отговорки. «Мир не вращается по моей схеме. Моя схема вращается вокруг мира».
Голос Габа, подражавший Майклу, звучал бессердечно и жутко.
— Я уже устал это слышать. Твоим оправданиям нет числа. И знаешь, Майкл! Однажды ты вернешься домой из очередного маленького приключения, а меня здесь не будет.
— Я же сказал, что извиняюсь!
Габ был прав. Они выучили эти фразы наизусть.
— Я не знаю, что еще сказать.
— Скажи, что приедешь ко мне сегодня! Я устал кипеть на маленькой форсунке. Иногда мне кажется, что мы танцуем на тонком льду. Хотя нет! Я знаю, что ты можешь мне сказать. Скажи, что мы с тобой будем жить, как нормальные люди, а не как сезонные любовники, приходящие только в хорошую погоду.
— Я отношусь к тебе совсем не так!
— Тогда докажи мне это, — со злостью крикнул Габ.
Майкл помолчал, подыскивая слова.
— Я докажу, когда вернусь домой. И это будет скоро, я надеюсь. Пойми, что моя нынешняя миссия очень важная. Она затрагивает глобальные интересы, Габриель. Настолько глобальные интересы, что ты даже представить себе не можешь! Я нужен стране для серьезного дела. И даже если все кончится плохо…
В уме Майкла возникла картинка с остальными клонами, которых привели сюда под дулами пистолетов.
— Ладно, это уже не важно. Меня отправляют на задание, Габ. Прости, но я не могу сказать тебе большего. И я извиняюсь, что не могу быть с тобой.
Он услышал вздох Габриеля.
— Я устал от наших расставаний, Майк.
— Неужели ты не понимаешь?
— Я никогда тебя не понимал.
— Я люблю тебя, Габ.
Еще один вздох.
— Я тоже тебя люблю, — ответил Габриель. — Так когда мы увидимся?
— Вот об этом я и пытаюсь сказать. Этого может вообще не случиться. Задание очень важное и опасное.
Молчание.
— Значит, ты бросаешь меня?
Майкл покачал головой.
— Я никогда не поступил бы так, Габ. Ты знаешь это.
Еще одна пауза. Наконец его возлюбленный сказал:
— Какая-то нереальная ситуация.
Майкл посмотрел себе под ноги. Он представил помещения, уходившие на четверть мили вниз. Ему вспомнилась комната с металлической тварью, породившей его. Ученые здесь воплощали нереальное в реальность.
— Да ладно тебе, — сказал он. — Для нас теперь все реально.
— И что мы будем делать?
Майкл пожал плечами.
— Давай скажем, что любим друг друга больше всего на свете. Скажем то, что говорили в прошлый раз. Будем молиться, чтобы появилась возможность сказать все это снова, но только лицом к лицу.
