Отец Томас печально улыбнулся и тихо добавил:
— Как бы там ни было, я священник. Поэтому я выполняю то, чему меня учили.
Он бросил трубку на рычаг телефона и посмотрел на лик Христа.
«Разве ты не понял, плоть? Ты не имеешь души».
Томас почувствовал озноб. Как же тут было холодно!
Один день! Всего один день может привести к радикальным переменам в мире — для того, чтобы отбросить прошлую жизнь, поставить все с головы на ноги и затем обратно; будто рухнувший на скалы самсонайтовский чемодан из рекламного ролика. Сегодняшний день был именно таким. Джон стал чемоданом. Генерал Хилл, доктор Кляйнман, их бойцы и генные конструкторы оказались стаей великанов горилл.
Джон чувствовал себя выжатым как лимон и сломленным — физически и морально. Прошлую ночь они с Майклом и Джеком провели в разговорах за жизнь, поэтому теперь он едва не засыпал на ходу. Впрочем, были и хорошие новости. Вчерашние порезы и синяки на лице почти зажили. Мышцы его левой руки, которую с игривым совершенством вывернул один из агентов-призраков, лишь слегка пульсировали. Тело восстановило прежний вид. Но только не ум. О! Там царил полный хаос!
«Внезапно все мечты и цели оказались засунутыми в задницу, — подумал Джон. — Жизнь превратилась в загадку, покрытую толстым слоем грязных тайн. Сейчас нужно найти маму, если она еще жива. Боже, неужели она действительно жива?»
Он покачал головой. Хватит ныть! Стянув резинку с конского хвоста, Джон потер виски и запустил пальцы в волосы.
«Отложи вопросы в сторону, приятель. Займешься ими позже, если будет время. Сосредоточься на звонке. Подумай о Саре, о потрясающем субботнем сексе. О том, что ты заставил красивую женщину ждать ментоловых сигарет и смотреть на сварливого голодного кота. Пора объяснить ей свое отсутствие».
Джон знал, что сегодня она не пошла в галерею. Прошлым летом Сара провернула какую-то интригу и получила разрешение не работать по воскресеньям. Вряд ли она осталась в его квартире. По крайней мере, Джон не надеялся на такую удачу. В той мрачной бетонной коробке мог жить только кот — угрюмый и вечно голодный страдалец. «Позвони ей на сотовый. И помни, что вас будут прослушивать».
Он набрал ее номер. На третьем гудке Сара приняла звонок.
— Только не сходи с ума.
— Святое дерьмо! — вскричала Сара. — Куда ты, черт возьми, пропал вчера? И лучше не езди по моим ушам, иначе я сразу оборву разговор.
Джон засмеялся. Он не мог не засмеяться. Сара, благослови тебя Господь. Ты нравишься мне все больше и больше. Хотя этого я пока тебе не скажу.
— Ладно, клянусь говорить правду и только правду, — ответил он.
— Ты знаешь, скольких людей я обзвонила, Джон? Ты знаешь, как много наших друзей разыскивают тебя?
Ой-ой-ой! Она собрала поисковый отряд. «Неужели ты любишь меня? И наверное, ты тоже боишься признаться мне в этом».
— Отмени розыски, милая. Я в порядке. Меня пару раз уронили, но я жив и здоров. За эти полтора дня я узнал кучу интересных вещей.
— Люди так просто не исчезают.
Выискивая нужные слова, Джон обвел глазами помещение. Через окно он увидел, как священник вышел из своей спальни в общую комнату. Там уже собрались почти все «близнецы».
— Я встретил старых друзей.
Он заметил Джека и доктора Майка, которые стояли поодаль друг от друга. Не осознавая этого, они почесывали головы правыми руками в одном и том же месте — чуть выше правого уха. Среди этих парней мимы просто отдыхали бы.
— Мы решили встретиться в одном месте, — продолжил он объяснения. — Я и эти парни. Серьезные ребята из старой гвардии. С тех самых пор, как упала Берлинская стена и все прочее.
— Забавно, — холодно ответила Сара, возвращая к себе его внимание. — Значит, ты поехал за кошачьей едой, наткнулся по пути на старых друзей и даже не позвонил, чтобы предупредить меня? А мог бы сказать: «Смотри, чтобы дверь не отбила твой зад, когда будешь уходить» или «Сама покупай свои долбаные сигареты». И откуда появились старые приятели? Ты же рос не в Майами. Ты из Индианы.
Черт! Джонни-бой! Ты всегда был плохим обманщиком.
Он не знал, что сказать.
Продолжай свою ложь. Выкопай себе яму поглубже.
— Ну… я пытался утаить от тебя эту часть своей жизни. Не хотел давать повод для размышлений.
— Понятно. Можешь и дальше скрывать свое прошлое. Я думала, у нас наметилось что-то хорошее, Джон. Я надеялась, что ты понял мои намеки и открылся полностью. Может, все-таки расскажешь, что случилось? Знаешь, тебе повезло, что я вообще ответила на твой звонок. Определитель номера на моем телефоне показывает какой-то странный номер.
Они шифруют линию. Делают ее неопределяемой.
— Значит, хочешь знать, что случилось? — ответил Джон. — Я не в городе, Сара. И мне неизвестно, куда меня отвезли. Я даже не представляю себе, когда смогу вернуться.
— О господи!
— Это не имеет отношения к тебе и к нашим отношениям. Мы в ажуре, Сара. Мы лучше, чем в ажуре… По крайней мере, были. Просто вчера из моего прошлого вывалилось нечто такое, что связало меня по рукам и ногам. Клянусь богом, это первая возможность, когда мне дали позвонить.
— Ладно. Будем считать, что ты сейчас предложил мне руку и сердце.
— Господи!
— Ты же хочешь жениться на мне?
— Я как-то не думал еще об этом.
— Ты там, случайно, не изменяешь мне?
— Нет, Сара! Нет! Ничего подобного. Это просто, уф…
Вас подслушивают, Джонни-бой. Будь аккуратен в словах…
— …Короче, я ничего не знал о такой стороне своего прошлого. Никто и подумать не мог, что все так получится. Тем более я…
— Не обманывай меня! Лучше скажи правду. Ты гей?
— Сара, прекрати! — вскричал Джон. — Речь идет о моих родителях, ясно? Это важный вопрос!
На линии послышался щелчок. Затем наступила тишина.
Она отключилась.
Нет, не отключилась. Сара вернулась!
— Твои родители? Но они же умерли.
— Верно.
Второй щелчок. Это не ее телефон. Это что-то другое.
— Что происходит, Джон?
— Я не могу откровенничать, — торопливо произнес он. — В любую секунду связь может оборваться.
— Но почему? Почему?
— Я не могу сказать почему. И я не знаю, когда позвоню тебе снова. Но со мной все в порядке, Сара. Я закончу здесь дела и вернусь домой… Привезу тебе целый блок ментоловых сигарет. Обещаю.
— Я начинаю бояться, Джон. Почему ты не можешь рассказать мне, что с тобой случилось?
— Такие правила, — ответил он. — Я знаю, что расстроил тебя. Мне не хочется усугублять ситуацию. Ты просто помни, что я твой. Запомни это, Сара. Я твой… И всегда буду твоим, если ты не покинешь меня.
