Выстрелил и попал чуть повыше маски. Кислота не подействовала — читерскую защиту не прожгла и стала просто медленно стекать по лицу. Густая зеленая масса набежала на глаза, закрыв сектанту обзор. Он стряхнул ее ладонью и схватился за свою винтовку.
И вот тут уже зашипело — приклад начал растворяться, металлические части запузырились, меняя цвет кислоты с зеленого на грязно-серый. К сожалению, эффект был недолгим, но главного мы добились, оставив фанатика без огнестрела.
— Не убоится он испытаний, — донеслось из-под маски, мужик бросил испорченное оружие и вынул из-за спины две небольших косы, вроде в моем прошлом мире их называют кама. — Но пожнет всю мерзость этого мира.
Это Жнец что ли? Муха не знал. А, может, просто не успел ответить, пропустив прыжок фанатика, доставшего меня ударом с ноги. Я опять влетел в преграду, отпружинил, как от канатов ринга, и полетел обратно. Муха только в последний момент вырулил, спасая нас от, пронесшихся в паре миллеметров, кос.
И началась беготня. Мы с Мухой играли в какую-то странную игру, передавая инициативу друг другу. Я больше прыгал, вспомнив свои увлечения паркуром и используя невидимую стену, как трамплин. А Муха бил, то отбивая тесаком удары кос, то рубя по фанатику, там, где мог дотянуться, а то и просто выдавая эффектные хуки левой, когда позволяла возможность.
Эффектные, но не эффективные. Максимум, что удалось сделать — это чуть ослабить защиту. На спине, плече и ногах фанатика стали появляться красные полосы. Казалось, что защита по чуть-чуть истончается, что плащ вот уже даже порвать смогли, но пробиться глубже я так и не смог. Самое серьезное, чего удалось добиться — это сорвать маску. За которой оказалось обычное бледное лицо с крупным горбатым носом и большим ртом, как у Мика Джаггера.
А вот Жнец, если это все-таки был он, мою защиту пробить смог. Муха еле-еле успевал отбивать атаки косами, но пропускал добивающие. Локти, колени, ноги — Жнец был хорош, встреться они с Мухой на ринге, подумал бы на кого ставить.
Тонкие неглубокие порезы покрывали уже все тело — левая рука не слушалась, правая штанина пропиталась кровью. Муха еще держался, а вот я начал плыть — запас сил почти иссяк. Воздуха не хватало, а любая попытка вдохнуть его побольше отзывалась резкой болью в ребрах.
Я пропустил очередной удар, забросивший меня через окно в комнату.
И встать я уже не мог, по чуть-чуть отползал, пытался сделать вдох и даже потянулся за патронами, чтобы перезарядить «крынку». Но понял, что у меня ее давно нет, выронил где-то во дворе.
А Жнец медленно, но неотвратимо шел ко мне. Все-таки тоже устал, уродец. Не спеша, будто тяжело было поднимать ногу, переступил подоконник. Наклонился надо мной и, схватив меня за грудки, поднял и бросил на стол.
Отбил мою руку, придавил к столешнице и замахнулся косой. А сам наклонился к моей голове и прошептал:
— Ты и твой отец ошибка природы, но еще большей ошибкой было идти против нашего братства, — он улыбнулся чуть не первый раз заговорив и проявив эмоции, как живой человек, но потом опять пошло что-то невнятное. — Обречен тот, кто не знает пути своего. Истинное благо…
Договорить я ему не дал. Выхватил из кармана горсть патронов, даже не понимая, что именно схватил, дернулся вперед и запихнул их ему в рот. В последний момент, придав руке ускорение Мухой, как в тот раз, когда отправил его в сектанта.
Как и в тот раз, сразу же пришла ответная реакция. По пальцам будто каленым прутом вжарили, толчками передав энергию через кисть в локоть, оттуда в плечо и в итоге размазав меня по столу.
Но отключился я не сразу. Просто не мог, до тех пор, пока не увижу, что произошло со Жнецом.
Его отбросило в стену, и он сполз по ней на пол. Ноги разбежались в сторону, голова упала на грудь, а из шеи, груди и живота с шипением сквозь кожу и одежду просачивалась кислота. Маленькие капельки выступали на теле, соединялись, расширяя раны, и стекали вниз, разъедая все на своем пути.
Резко включился звук. Послышался топот на верхнем этаже и возглас Гидеона:
— Да, куда он, мать его, мог пропасть?
— Стой, чувствуешь запах? Фу, так вонять может только этот умник…
Это уже Банши. Я услышал, как скрипит лестница, улыбнулся и отключился.
* * *
Очнулся я в отделении Ордена, рядом с теми же ранеными, которым еще недавно сам помогал добрести до койки. Приподнял голову, разглядывая, как меня запеленали и выискивая, у кого бы попросить воды.
Хотя людей стало меньше, даже часть столов и лавок вернули у стеночки. На одной из которых сейчас сидела моя развеселая компания. Гидеон похрапывал в обнимку с фляжкой, зажатый с обеих Банши и Стечей, увлеченно о чем-то спорящих.
Банши заметила, что я очнулся и бесцеремонно пнула Гидеона локтем под ребра.
— Очнулся, герой? — проворчал священник, — Это хорошо, это нужно, чтобы я сам тебя теперь…
— Гидеон, он первый начал, — я перебил его, — Этот Жне…
— Тихо, — Гидеон обвел помещение пальцем, — Здесь о таком лучше помолчать, пока сами не разберемся. Стеча попробует разузнать, на кого он работал.
— Понял, дальше что делаем? На скотобойню или в Степановку, или тут еще остались дела?
— Дальше домой спатеньки и бухатеньки, — улыбнулась Банши, — Все без нас уже сделали. Награда нашла своих героев и нам надо отдохнуть.
— Я не понимаю, — я даже попробовал встать, и это почти получилось, но меня положили обратно.
— На скотобойне сейчас работают спецы, там полный набор во главе с инквизицией, — ответил Гидеон, — Закончить ритуал они уже не смогут. А заказ на Степановку уже закрыли.
— Как это? — вроде сознание ясное, но доходило до меня с трудом, — Кто?
— Отряд графа Павловского, только не того, который отец, а сына, — сказал Стеча, — Он и мой заказ закрыл, сказал, что теперь все понятно стало и дальше сами. Да еще и премию выписал в тройном размере, там и ваша часть есть.
— Хрень какая-то, — я потряс головой и сморщился от боли, — Не складывается что-то. Я думаю…
— Рано вам еще думать, — сбоку раздался женский голос медсестры, которая быстро, я даже возразить не успел, чем-то меня уколола, а следующие ее слова я уже слышал, как через вату. — Сейчас сон, покой и лежачий режим, а думать будете завтра.
Глава 25
Странное ощущение. Вроде бы проснулся уже, а встать не можешь. Не тело, а желе какое-то. Эффекта паралича я не чувствовал, только легкое покалывание в местах, где Жнец прошелся особо старательно. Но даже глаза открылись еле-еле. Лениво, медленно и лишь для того, чтобы сразу закрыться обратно.
Я точно лежал в какой-то больничке, но уже не на первом этаже отделения. Увидел пожилую медсестру рядом с соседней кушеткой и бледное голубое свечение над грудью.
Наркоз или какое-нибудь заклинание регенерации еще действует. Я попробовал встать еще раз. Удалось поднять руку, подрожать ей немного на весу, как какой-то умирающий, и уронить ее обратно на мягкий матрас.
Зато меня заметила медсестра, подошла и довольно грубо накрыла меня съехавшим одеялом. И сказала, чтобы не мешал медикам делать свое дело, чем больше буду ерзать, тем дольше здесь пролежу.
Ладно, пусть это какой-то наркоз, но голова работает. По крайней мере, очень на это надеюсь, а то вся ситуация, что-то у меня не складывается.
Сектанты старались сотворить что-то страшное в Степановке и, взяв за основу пентаграмму, должны были это что-то активировать. Им удалось «зажечь» четыре из пяти точек. Лесопилка, пивоварня, поместье графа, Белый Яр — при этом каждый раз, когда они это совершали, в Степановке ухудшалась ситуация.
Что должно было случиться в Степановке, закончи они активацию всех точек, даже страшно представить. Особенно если сравнить с тем, что произошло в городе. Сила и возможности секты непонятны, а особенно цели. Они могут призывать деймосов и фобосов, как на лесопилке и на пивоварне, даже выращивать их, как в поместье, и открывать разрывы — разные и много. Еще, видимо, создавать монстров, который мог вырасти из Стечи. Как ни крути, но в Степановке должен был случиться вообще полный абзац.
