из городского УВД, — Я навожу порядок в подразделении и хочу предложить тебе службу в своём отделе! А твоё руководство готово пойти мне навстречу в этом вопросе.
Предпоследнюю фразу подполковник произнёс таким тоном, будто бы только что предложил мне в подарок ГАЗ 3102, который здесь еще не пошел в серию. Шикарный черный «Волгарь» в цековской комплектации. С кондиционером и сиденьями из вызывающе бордового велюра.
— Спасибо, товарищ подполковник! — пришлось снова оторвать задницу от стула, — Но я не по этой части, я по линии БХСС ничего не понимаю!
— Это ничего! Это ерунда, лейтенант! — отмахнулся бэховский франт, — Отучишься на курсах при горьковской высшей школе и через три месяца встанешь на должность старшего опера! Это я тебе официально и при свидетелях обещаю! — не заметив моей бурной радости, добавил мне в голову свой контрольный аргумент Зинченко. И для пущей убедительности обвёл рукой присутствующих при данном сватовстве начальников отделений.
Три пары глаз, включая и данилинские, вонзились в меня с разной степенью заинтересованности. Равнодушнее всех смотрел на меня Полежаев. Хоть и с любопытством. Но без всякого сомнения, ему было глубоко похер, где я в дальнейшем продолжу служить советской родине. В этом кабинете он попросту отбывал номер. Состыковал своего шефа с продавцом живого товара и не более того.
Зинченко же желал приобретения и не скрывал этого. А жажда избавления от носителя непрерывных проблем, в свою очередь, легко читалась в застывших зрачках майора Данилина.
Нарываться на скандал с двумя милицейскими начальниками, один из которых представлял УВД города, было бы глупо. Поэтому я позволил своему лицу расплыться в счастливой улыбке. И только после этого сказал, что мне нужно подумать, и посоветоваться с товарищами.
— С какими еще, к еб#ням собачьим, товарищами⁈ — нецензурно забеспокоился майор Данилин, почувствовав неладное, — Тебе, Корнеев, предлагают такой карьерный рост, за который люди годами безупречно служат! А ты вместо благодарности, жопой тут крутишь! Ты пойми, бестолочь, тебя старшим опером берут! И не куда-то там в сельский райотдел, а в городское УВД! Или ты надеешься в моём отделении в чинах приподняться? Так это ты напрасно, лейтенант! Руководящих вакансий здесь нет и в ближайшем времени их не предвидится! Или ты на мне место нацелился?
Все присутствующие с начальственным степенством, но слегка ненатурально рассмеялись. А я, напротив, сохранил на лице солидную серьёзность, недавно и много чего пережившего человека.
— Это они пока не предвидятся эти вакансии, товарищ майор! — заговорщицки подмигнул я шефу, намеренно выделив слово «пока», — Но как москвичи понаедут, так, если не многие, то какие-то должности сразу освободятся! И в области с городом, и у нас в райотделе, наверняка, тоже. А, если не сразу, то очень скоро после этого освободятся, — уверенно добавил я.
На руководящих коллег я глядеть избегал, сосредоточенно рассматривая черные каёмки под своими ногтями. Про которые, к своему стыду, после сидки в изоляторе забыл и еще не успел вычистить.
Товарищи старшие офицеры как-то сразу поскучнели и нехорошо замолкли.
— Скажи, Сергей, ты что-то знаешь? — после продолжительного и тягостного молчания негромко спросил Зинченко, — Или это просто твои предположения?
Я задумался. Ответить мне было нечего. Да даже, если бы и знал чего, то следовало бы промолчать. Не верилось мне, что городскому хлыщу так уж сильно понадобился недавно откинувшийся наглец с лейтенантскими погонами.
— Дурака это валяние! — раздался решительный возглас начальника следственного отделения Октябрьского РОВД, — Кто он такой⁈ Откуда ему знать, что будет? Да и вообще, то, что из Москвы кто-то сюда приедет, еще не факт! Ты, Корнеев, не зарывайся и ваньку здесь не валяй! На вот! Пиши рапорт на перевод!
Алексей Константинович привстал и, потянувшись, взял со своего стола чистый лист бумаги. После чего положил его на полированную поверхность и придвинул его ко мне.
— Пиши, говорю! И не зли меня, Корнеев, очень тебя прошу!
Было хорошо заметно, что сдерживаться Алексею Константиновичу надоело. И, что он готов перестать стесняться присутствия посторонних. Меня спас скрип двери.
— Товарищ майор! — пискнула в приоткрывшуюся щель, утратившая всю свою прежнюю спесь, Тонечка, — Из приёмной генерала Данкова просят, чтобы лейтенант Корнеев трубку взял! Они уже в кабинет ему звонили и Зуевой тоже, и Дергачеву! На ваш селектор городской номер переключить, Алексей Константинович?
Ни до этого дня, ни когда-либо после, Антонина наверняка не была и уже не будет на таком пике. Вряд ли уже она сможет насладиться таким трепетным вниманием со стороны сразу трёх начальственных субъектов мужеского пола. Районного и городского масштаба. Сначала оба майора и подполковник Зинченко замерли и заледенели до хрустального звона. И повисли своими испуганными взглядами на вздорной девице. А потом они все трое так же синхронно оборотились на меня. Глядя, как на лютого зверя или врага рода человеческого. Который еще не рассказал про них их самой страшной тайны генералу Данкову, но вот-вот это сделает. Если бы они могли испепелить меня взглядами, прозрачный дым от моей многострадальной тушки уже унёсся бы в открытое окно. Вместе со скудной горстью пепла от лейтенантских погон.
— Соедини! — хрипло согласился Алексей Константинович, не отводя от меня почти отеческого взгляда.
Теперь я точно знал, как смотрят на своих постылых отпрысков отчаявшиеся детоубийцы. Стараясь не встречаться глазами с Данилиным, пришлось принять из руки отца-командира трубку, снятую им с селектора.
— Лейтенант Корнеев слушает! — как и положено, представился я в мембрану.
— С вами сейчас будет говорить начальник УВД области генерал-майор Данков! — громко, будто гвозди вбивал мне в ухо майор-порученец из генеральской приёмной.
Пару секунд я слушал тишину, а потом трубка закряхтела.
— Ну, здравствуй, Сергей! Верно мне доложили, что прокуратура все свои претензии к тебе сняла и меру пресечения тебе отменила?
Да, это был голос начальника областной милиции, но генеральских оттенков в нём присутствовало по минимуму. Мне даже послышались в нём признаки виноватости. Физически ощущая спиной щекотку от трёх пар глаз, я принял неофициальный тон Данкова. И так же принял решение извлечь из неожиданного разговора некоторую репутационную выгоду.
— Всё нормально, Владимир Алексеевич! — стараясь не выпадать из образа любимого племянника-шалопая, с беспечным видом ответствовал я носителю лампасов, — Всё верно, прокуратура разобралась и в действиях моих состава не увидела! Освободился и сразу же вышел на службу. Сами понимаете, сроки по уголовным делам не ждут!
Я замолчал
