— Он должен был убедиться, что Светлана не приезжала к сестре той ночью. Вместо этого убедился, что какая-то совершенно посторонняя баба в это время отдыхала в Анапе. Разве не лох?
— Отпечатки курортницы тоже были дома и на работе у Светланы. Так что майор не так уж виноват.
— Мелентий, вы бываете в кабинете моего мужа?
— Бывает. А что такого в посещении мэрского кабинета? Ой, прости, Юра, губернаторского.
— Ваши отпечатки найдутся и в его квартире, и в рабочем кабинете, но это не делает вас им.
— И слава Богу! Я бы не хотел стать таким Мэрским! Юра, прости меня, пожалуйста, ещё раз.
Юра не реагировал на поддразнивания, и это тоже удивляло.
— В общем, не так уж и важно, кто виноват. Я доказала, что Карина — не сумасшедшая, отсюда следует, что Светлана действительно пропала. Искать её — задача полиции. Всё, что я могу сделать — убедить мужа заставить их искать по-настоящему, а не имитировать бурную деятельность. А Карина, раз уж она нормальная, пусть выходит на работу.
— Нежный рад бы размотать это дело, но ему не дадут. Скоро здесь пройдёт мероприятие федерального масштаба, съезд депутатов. Полиция к этому готовится, проводит чистку города от гопоты. Задействован практически весь личный состав. Майору никто не позволит отвлекаться на поиски пропавшей дамы, которая была жива и здорова, когда её видели последний раз.
— Меня это уже не касается. С сегодняшнего дня я снова домохозяйка. Я и так дважды побывала под прицелом. Для моих нервов это перебор. Карина мне не настолько близкая приятельница, чтобы ради неё рисковать жизнью. Полиция не хочет искать пропавшую женщину? Так заставьте! Или наймите частных детективов, не знаю.
— Я уже побывал в двух лучших агентствах, — вздохнул Мелентий. — В одном мне сразу сказали, что дело безнадёжно. В другом — что согласны работать только по предоплате, что означает примерно то же самое. Вы, Елена Михайловна, единственный человек, кто способен совершать невозможное. В прошлый раз вы посадили в лужу следователей Генеральной прокуратуры, в этот — утёрли нос лучшему сыщику города. Только вы, подлинная волшебница, способны найти эту заблудшую Светлану.
Я отлично понимала, что это лесть, причём до невозможности грубая, но всё равно было приятно.
— Как? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы заставил Нежного оторвать задницу от стула и найти. Но я, увы, не знаю. Подумайте как следует, может, вам придёт в голову какая-нибудь дельная идея. Не надо вам самой лезть под пули, на это есть полиция. Зато вы можете подумать, а они — нет.
— Я чего-то не понимаю, — призналась я. — Анжела подобрала Светлану возле той больницы, где её держали привязанной к кровати. Для начала обыскать больницу, допросить персонал, или что в таких случаях делает полиция?
— Это невозможно, — грустно заявил адвокат. — Почитайте протокол допроса Анжелы, и вы поймёте, почему. Он у меня здесь, на флешке.
Любопытство оказалось сильнее меня. Я включила компьютер, вставила в него флешку Мелентия и открыла файл с протоколом. Юра пристроился у меня за спиной и тоже начал читать. Наш доблестный адвокат воспользовался удобным случаем и принялся за коньяк.
* * *
В паспорте Анжелы стояло совсем другое имя, попроще. Она, подобно многим писателям и звёздам шоу-бизнеса, несла культуру в массы под звучным псевдонимом. К тридцати годам она окончательно завязала с проституцией, но Марио продолжал называть её по прозвищу, а вслед за ним и остальные.
Чем она занималась до тридцати пяти, Нежный так и не выяснил — Анжела категорически отказалась говорить об этих годах. А на тридцать пять бывший сутенёр подарил ей ночной клуб ‘Че Гевара’. Львиную долю прибыли Марио брал себе, но и ей хватало на безбедную жизнь.
Так продолжалось несколько лет, но потом неожиданно возникли серьёзные проблемы коммерческого характера. Совсем рядом кто-то задумал открыть ресторан ‘Аврора’. Марио договорился с чиновником из муниципалитета, что тот не допустит появления ‘Авроры’ в наших спокойных водах, и чиновник уже начал действовать, но вдруг был уволен по какому-то надуманному поводу. Пятеро торпед, отправленных разгромить готовый к открытию ресторан, оказались за решёткой, причём по совсем другим делам, так ничего в ‘Авроре’ и не сломав.
Марио понял, что тамошняя крыша ему не по зубам, и предоставил событиям идти своим чередом. Значительную часть посетителей перетянул к себе ресторан. Там не было стриптиза, но для полноценного отдыха он нужен далеко не всем. Чтобы не разориться, пришлось снижать цены. Клуб снова заполнялся под завязку, но туда в основном ходила молодёжь, и далеко не золотая. Драки, раньше немыслимые, стали обыденным явлением, хотя охране и удавалось кое-как поддерживать видимость порядка.
Один раз случайно избили стриптизёршу, а может, и не случайно. После этого уволились все эротические танцовщицы. Просто не вышли на работу. Нанять других не удалось, получать по морде профессионалки категорически не желали. Анжела понимала, что без стриптиза на двери клуба можно сразу вешать замок, и решила нанимать кого угодно, лишь бы девица была симпатичной и не стеснялась раздеться. Танцевать почти никто из них толком не умел, но пьяных молокососов всё равно интересовал не танец, да и платить таким ‘артисткам’ можно было сущий мизер.
За начинающими стриптизёршами нужно было постоянно присматривать, и в тот вечер, который интересовал Нежного, Анжела этим и занималась. По очереди работали две девицы, одна — более-менее нормально, вторая — просто отвратительно. Не то пьяная, не то под кайфом, она вышла, шатаясь, возле шеста упала, каким-то чудом поднялась и, держась рукой за шест, разделась. Даже не попыталась хоть немного потоптаться, изображая танец.
Такое ‘мастерское’ исполнение номера, вкупе с кислым выражением на физиономии и размазанной косметикой, не смогло бы возбудить даже гиперсексуального подростка во время гормонального взрыва. Девицу силами охраны одели и вышвырнули за порог заведения, с убедительной просьбой больше никогда не приходить. Понимала ли она, что ей говорят, так и осталось неизвестным. Но на прощание плюнуть хозяйке заведения в лицо не забыла. На вопрос, остался ли плевок безнаказанным, Нежный ответа не получил.
Домой Анжела ехала в отвратительном настроении, проклиная ‘Аврору’, стриптизёрш из городской самодеятельности, и мужиков, потому что они все козлы, и Нежный тоже, причём он — особенно. Ночью она всегда неслась по пустынным улицам на огромной скорости, значительно превышающей разрешённые в городе шестьдесят километров в час.
