На кровати лежала красивая молодая женщина, супруга мистера Ротшильда. Она задумчиво взирала на своего старого супруга, который в ночной рубашке стоял перед зеркалом и тщательно причесывал реденькие волосы. Он был очень аккуратен и не мог лечь в кровать косматым. Заодно он привел в порядок бакенбарды и тонкие усики.
— Дорогая, послезавтра мы полетим в Париж. Подготовься. Ты сходишь на концерт, а я — по делам.
— Париж, Париж. Мне он надоел, — капризно надула губки молодая супруга. — Ты бы не мог завести дела где-нибудь в другом месте?
— Могу. Но пока это убыточно для моего дела.
— Дела! — она воздела хорошенькие голубые глазки кверху. — Ах, как мне это надоело. Я скучаю. Ты не можешь придумать для меня ничего интересного. Привёз на остров, а тут даже обезьян нет.
— Зато зелени много, чистый морской воздух. Возьми катер, покатайся. — Он подошел к кровати и залез под одеяло.
— Вот удовольствие — кататься одной в пустом океане!
— Анжела, ты капризничаешь.
— Да. Потому что мне очень скучно, — вновь надула губки молодая супруга и бросила на мужа недовольный взгляд.
Мистеру Ротшильду сравнительно недавно исполнилось шестьдесят восемь лет, но рядом с молодой супругой он чувствовал себя душевно в два раза моложе, а нежелание тратить время на прогулки и развлечения объяснял не пожилым возрастом, а своей деловитостью. На вид он был худ, тщедушен и ничто в нем не привлекало женщин, кроме туго набитого кошелька.
— Что бы ты хотела, чтобы тебе стало веселее? — осведомился он.
— Я бы хотела, чтобы здесь были моя друзья.
— Они у тебя ужасно шумные и перевернут весь дом. А я люблю тишину и покой.
— А я — веселье, — упрямо заявила супруга. Разговор грозил перейти в ссору, но в тот момент, когда Анжела истошно воскликнула: — Как мне осточертел этот остров… — она воздела глаза к светильнику, висевшему на стене, и прочие слова замерли у нее на губах, хотя их было еще предостаточное количество, чтобы испортить мужу настроение: прямо из-под светильника торчала живая голова и, не мигая, с любопытством смотрела на молодую женщину. Сам светильник сидел на ней, как рога на черепе лося, от которых исходило золотое сияние. Анжела замерла от изумления, не в силах отвести взгляда от странного видения.
Голова смотрела на неё с любопытством, затем подмигнула, чем ещё больше озадачила женщину. Не понимая, что это такое, она замерла в оцепенении, ожидая, что последует дальше.
В то же время старик-служитель, спальная комната которого находилась как раз рядом со спальней хозяев, и куда именно попал Джон, напившись у экономки Изабеллы таблеток, пришёл в такое успокоение, что ему был бы сейчас не страшен и сам дьявол, а не то чтобы какой-то там обезглавленный труп. Поэтому, придя к себе в комнату и опять обнаружив обезглавленного человека, прислонённого на этот раз к стене, он остался крайне хладнокровным.
— Вот, опять без головы, — сказал он очень спокойно и погрозил туловищу пальцем. — Шалишь, не испугаешь! Сейчас я проверю, есть ли у тебя документы, какой голове ты принадлежишь.
Он приблизился к туловищу и попытался засунуть руку в карман его брюк, но это ему никак не удавалось: рука упиралась в какое-то непонятное препятствие. Он озадаченно почесал затылок и собрался было еще раз попробовать залезть в другой карман, но туловище неожиданно провалилось в стену и исчезло.
— Ну вот, опять мерещится. Но я совершенно спокоен, — уверил он себя, махнул рукой, подошёл к своей кровати и, не раздеваясь, рухнул на нее. Тут же раздался громкий храп.
С противоположной стороны стены события разыгрались несколько иначе: если за смежной стеной раздался храп, то в спальне миллионера вскоре раздались вопли хозяина.
Вспомнив, что защитное поле позволяет избавиться от многих неприятностей, оставаясь неуязвимым, Джон вздумал «начихать» на магната. Не везде же его власть и не всегда же помогают миллионы? Что значит он без денег и без полиции? Жалкий старикашка, которому достаточно щелчка, чтобы отправить на тот свет. Поэтому, решив, что настал его звездный час, когда можно не считаться с чужими миллионами и делать то, что хочется, Джон вылез из стены и пополз посередине кровати между супругами.
Мистер Ротшильд, как только жена замолчала, закрыл глаза и собрался было погрузиться в сладостный сон, как вдруг почувствовал, что между ним и законной супругой ползёт какое-то тело и ползёт довольно нагло, даже не опасаясь, что разбудит его. Такая беспардонность не могла оставить мистера Ротшильда равнодушным к тому, что происходит на его широкой кровати.
Он открыл веки и увидел, что поверх одеяла на четвереньках ползёт молодой мужчина и, не обращая на него никакого внимания, занимает свободное пространство между ним и женой. Старик взвинтился.
— Анжела, что это такое? Ты прячешь молодого человека?
— Первый раз вижу. Шляются тут всякие по кровати, как по Бродвею! — отрезала супруга возмущённо, однако, не спуская с незнакомца широко открытых глаз и не делая попытки спустить его с кровати на пол.
— Молодой человек, немедленно сойдите с моей постели, не то вызову полицию, — петушиным фальцетом возопил старичок, голос у него от непривычного напряжения сорвался, и он закашлялся.
Джон махнул на него пренебрежительно рукой и ядовито проговорил:
— Тебе давно пора на встречу с Богом, а ты тут с красавицами зря место занимаешь. Ну-ка, подвинься, — небрежным движением бедра он подтолкнул его к краю кровати и как можно обворожительней заулыбался молодой женщине. — Какая красивая, какие глаза! — начал он сразу с комплиментов, чем сразу же завоевал симпатию хозяйки дома. — И вам не скучно по вечерам с этим мешком с костями?
Анжела воздела хорошенькие глазки кверху и с некоторой тенью кокетства воскликнула:
— Какой нахал!
— Простите, я его не пихал, но если он вам мешает, то пожалуйста, — и, сделав резкое движение опять же бедром, Джон столкнул онемевшего от негодования миллионера с кровати.
Ударившись об пол, мистер Ротшильд пришел в себя и заорал дребезжащим противным голосом:
— Нахал! Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь? Перед тобой сам Ротшильд старший.
Джон, не внимая звукам его речи, не спуская глаз с Анжелы, осторожно заключил ее в объятия и проговорил.
— Что, красавица, забралась в такую глушь? Провести молодость на необитаемом острове — это потерять лучшие годы жизни. Разве может старик оценить твои красоты? Поверь, на это способен только я. Никакие миллионы не дадут тебе того, что может дать Джон.
Лицо молодой женщины продолжало выражать удивление, но во взгляде уже горел интерес к неизвестно откуда взявшемуся брюнету. А он вел себя совершенно не так, как ее супруг: если тот собирался спать, то этот, заключая её в объятия, дарил комплименты и страстно прижимался к ней, пожирая её глазами.
