встряхнул его за ворот свитера. Зеленого свитера. Все они одеты в цвета своих стихий, поняла я. Огонь – в красной футболке, Земля – в коричневом костюме, Металл – в белой рубашке, Вода – в черной и Чон Мин – в зеленом свитере. Какая подстава!
– Не ври, – прошипел Гиль, заглядывая ему в лицо. Чон Мин прятал от него взгляд. – Я знаю, зачем ты ее привел. Не хочешь ее убивать? Тебя никто не спрашивает. Нам плевать. Договор есть договор.
– Если бы ты не вмешался, я бы забрал другую, – с тихой, затаенной яростью сказал Чон Мин.
Я по привычке подумала, что такой затаенный, внезапно взрывающийся гнев характерен для древесной стихии, а потом спохватилась – ничего удивительного. Мысли о том, что он такое, никак не удавалось дойти до меня по-настоящему. Наверное, если я поверю, что он не человек, то просто сойду с ума. Лучше не думать.
– Судьба выбрала тебе эту, – не сдавался Гиль. – Ты поставил под угрозу весь цикл, козел. В той было меньше силы для тебя, а может, это вообще не помогло бы. Уж извини, что не дал тебе выкрутиться, но договор этого не принял бы, судьба бы психанула. Совсем рехнулся! – Гиль полыхнул взглядом в сторону моего отца. – И ты ему подыгрывал! Это против договора – прятать жертву.
Все молчали, и он снова повернулся к Чон Мину:
– Ну все, теперь разобрались. Ты привел ее сюда, чтобы мы заставили тебя сделать то, что ты должен, потому что сам себя ты заставить не в состоянии. – Он встряхнул его так, что у Чон Мина голова мотнулась. Тот не сопротивлялся. – Вот мы и заставляем. Не беси меня, иначе я грохну ее просто так. Она отсюда не выйдет, так что давай-ка разберись с ней сам, окей?
– Пора бы уже, – проворчал бармен. – Полночь не за горами.
Гиль встал и посмотрел на меня. В полутьме он возвышался надо мной, как великан.
– А вы, предсказательница… Вы же любите все валить на судьбу, так примите свою. Все, идите, комнату вам приготовили.
Комнату.
– Пап, – сказала я, не в силах оторвать взгляд от своего отца. – Та девушка… студентка… Ты с ней переспал? А потом убил ее?
Отец коротко кивнул, и я как-то обмякла. Он сделал это, а потом пришел домой и сел смотреть со мной и мамой телевизор. Моя мама – обманщица, которая разрушила мне жизнь, но мой отец – убийца, а Чон Мин… В этот момент я поняла собак, которые просто ложились на пол комнаты, где их били током, и не двигались. Иногда сил на борьбу уже не остается.
Когда Чон Мин поставил меня на ноги, я встала без возражений. Он вел меня куда-то, я шла, точно робот. Многое теперь предстало в другом свете. Гиль напал на меня в отеле, а потом, наверное, позвонил Чон Мину и сказал: «Где бы ты ее ни спрятал, я ее найду и убью, или сделай это сам». Вот почему Чон Мин приехал такой подавленный. Вот почему велел мне ехать домой – знал, что мой отец меня защитит от Гиля, если что. «И ты ему подыгрывал!»
«Цветет и пахнет», – сказал Гиль про Чон Мина, и вот теперь я поняла, почему это прозвучало как шутка. Действительно забавно, если говоришь о дереве. Меня замутило.
Может, Чон Мин и лез из кожи вон, чтобы спасти меня, но спасать-то надо было от него самого. Единственным, кто грозил мне бедой, был он сам. Все это казалось бредовым, ненастоящим, и только эта мысль не давала мне рехнуться.
Мы зашли в номер, который тоже, конечно, воссоздавал атмосферу Чосон. Матрас на полу, мягкий свет встроенных в стены светильников. Чон Мин опустился на край матраса как подкошенный, или, в его древесном случае, как подрубленный.
Так вот что тут будет. Я так хотела этого раньше, а теперь…
– Никакого Чана Чона Мина вообще нет, – тихо сказала я. – Ты вообще не человек. Это фальшивка.
– Есть, – почти неслышно ответил Чон Мин, глядя в стену. – Мы занимаем тела реальных людей.
Занимаем тела. Как паразиты, которые проникают в организм носителя и заражают его, используют как жилище для себя.
– И как давно вы их… заняли?
– Несколько месяцев назад. – Он поднял на меня безнадежный взгляд. – Юн Хи-а, иди сюда. Нам придется это сделать.
– Пошел ты, паразит. И не называй меня так.
Как я раньше не поняла, что он странный?
– Хорошо.
Он бессильно вскинул руку, будто хотел поймать мою ладонь, но в последнюю секунду остановил себя. Я шагнула назад.
– Что, заставишь меня? Такой ты, да?
– Мне не придется. Мы не принуждаем своих жертв, мы их завораживаем.
– В каком смысле?
Вместо ответа он посмотрел на меня снова, и у меня зазвенело в ушах. Гнев исчез, я чувствовала только магнетическое, животное влечение. Я шагнула к Чон Мину. Хотелось его целовать, ласкать, меня тянуло к нему с нечеловеческой силой, я забыла обо всех своих обидах и села рядом, приоткрыв губы для поцелуя, но он отвел взгляд, и наваждение исчезло. Желание мгновенно схлынуло. Я вспомнила, что это даже не Чон Мин, это тварь, захватившая его тело, и оскалилась от злости.
– Примерно в таком смысле, – сказал он.
– Вот как они заставляли девушек с ними переспать… Ты любую можешь так зазомбировать?
– Только девушку, которая родилась в Андоне в час, день, месяц и год моей стихии. И обычно – только ту, что судьба выбрала мне в жертву.
– Обычно? Что значит «обычно»? – Я застонала и упала спиной на матрас. Не было сил даже сидеть. – Вы это уже делали.
– Да. Шесть раз.
– И ты тоже это делал?
– И я.
Он еще и убийца. Я прерывисто выдохнула. Чон Мин смотрел на меня сверху вниз, сидя рядом.
– Никакой любви не было, это было все твое вот это… наваждение, так? Ты меня как-то приворожил, – тихо сказала я.
– Нет! – Он еще имеет наглость оскорбляться. – В том-то и дело. Я не завораживал тебя.
– О, ну я тебе, конечно, верю.
– Правда! – И он еще имеет наглость обижаться. – Когда я решил, что не хочу тебя убивать, я нашел другую из своей стихии – просто ходил по улицам, пока не почувствовал ее. Она мне не предназначена, но я решил, что это хотя бы позволит нам завершить цикл. И я ее заворожил. Это получилось, но было трудно, пришлось постараться, и действовало так… на троечку.
Я утомленно посмотрела на него, сложив руки на животе. Воспоминания услужливо подсказали, что он, видимо, не врет. Вот
