— Вы еще не примеряли корсет «Электрум». Гляньте-ка.
Она расстегнула блузку и показала шедевр.
— Не жмет?
— Я еще никогда не чувствовала себя так хорошо. И недорого. Всего 399 талеров.
— Действительно. Стоит поддаться искушению… У меня вот уже несколько лет побаливает одна точка на спине. А эту модель они делают тоже из натурального шелка?
— Не знаю. Но могу стать вашей крестной матерью. Я — хорошая клиентка и заработала право на кое-какие скидки.
Роберта застегнула блузку, решив, что королева очаровательна и… проницательна. И молча выслушала ее предложение.
— Предупредите всех, кому доверяете. Но будьте осторожны. Метчики Фулда повсюду. Змее не понравится, что мы от нее ускользнем.
— Когда состоится отъезд?
— В последний момент. Нам еще надо решить кое-какие технические проблемы, и не самые маленькие.
Роберта встала и глянула вниз на мельницы-вентиляторы, каковыми их считал донкихот Мартино. Уехать, уехать… повторяла она. Она мысленно заглянула в записную книжку, пытаясь найти предлог остаться в Базеле. Ни одной встречи на ближайшие десять лет, которые могли бы задержать ее. Криминальный отдел растаял в прошлом. Оставался профессор истории. Согласится ли он оставить свой пост в Колледже колдуний? Без него она не уедет.
Со стороны Вестминстера донесся рев сирен.
— Зурлы, — воскликнула королева. — Всегда пунктуальны.
— Что происходит? — спросила колдунья, пытаясь разглядеть пресловутые зурлы.
Но не увидела их. Лопасти восточных мельниц яростно закрутились.
— Порыв ветра? Какой порыв ветра?
Заметная напряженность в голосе Роберты не ускользнула от цыганки.
— Каждый день накануне полнолуния над кварталом проносится мощный порыв ветра. Проблема?
Ветер крутил лопасти всех мельниц, стоявших вдоль главной улицы. Даже пагоду сотрясло до самого основания, когда бешеный ветер направился в сторону Малой Праги.
Единство ветра и Туманного Барона оставалось тайной для широкой публики. По выражению лица колдуньи цыганка догадалась, что происходит нечто серьезное.
— Куда направляется ветер?
— К ангарам, где сложены лишние декорации.
— Можете предупредить тех, кто там находится?
— У нас нет телефона.
— Тогда нельзя терять ни секунды.
Они буквально скатились по десяти этажам пагоды и трем этажам ацтекской пирамиды, на которой та стояла. По улице двигался кабриолет. Королева схватила пони за узду, остановив экипаж. Приказала кучеру уступить место ей. Колдунья едва успела вскочить на повозку и сесть рядом с ней.
— Эгей! Эгей! — закричала цыганка, дернув вожжи. — К ангарам! Быстрее!
Они пересекли огромный сводчатый зал и взошли на второй этаж по узкой лестнице. По коридору, пол которого был выложен неровными камнями, Роземонд привел их к маленькой комнате, перед которой висел занавес, и рукой отодвинул его. Свет попадал внутрь через оконца с зеленоватыми стеклами. От помещения веяло средневековьем.
— Сокровище Большого Конька, — сообщил он почетным гостям.
На конторке лежал плоский предмет, накрытый синим бархатом.
— Осторожно, балка, — предупредил он. — Никола Фламель был маленького роста.
Министр нервно глянул на часы и наклонился, чтобы войти внутрь. Почему он согласился на этот дурацкий визит, когда Барон скорее всего уже приступил к действиям? И был раздражен тем, что Роземонд задвинул занавес, когда они оказались внутри помещения.
— Предмет, хранящийся здесь, одно из самых драгоценных сокровищ Колледжа колдуний, — сообщил профессор, положив руку на конторку.
И жестом фокусника сдернул синий бархат. Появилась толстая книга в золоченом переплете с заклепками из красной меди.
— Книга, — произнес Фулд.
— КНИГА, — поправил его Роземонд. — Фламель увидел ее во сне и купил у незнакомца через несколько лет за два флорина. «Золоченая книга, очень старая и весьма ученая, — как он сам говорил, — изготовленная из тончайших волокон и коры молодых деревьев. Переплет был медным, а на нем были выгравированы странные буквы и фигуры».
— Действительно странные фигуры, — подтвердил муницип, склоняясь над книгой.
— В ней изложена тайна трансмутации элементов, тайна черной магии. Фламелю так и не удалось раскрыть ее, и книга останется закрытой, пока не появится избранник.
— Хотите сказать, что с тех времен… — начал муницип.
— Никому не удалось ее открыть.
— Ваша история напоминает историю Артура Пендрагона и волшебного меча, вонзенного в камень.
— Лучше не скажешь. Эта книга — наш Экскалибур. Мы рассчитываем воспользоваться улицей Парижа, чтобы отыскать… избранника. Легенда утверждает, что книгу откроет писец, — Роземонд глянул на первое лицо Базеля, — или жертвователь. — Он перевел взгляд на министра безопасности, чьи щеки заалели. — Господин муницип? Вам предоставлена честь стать первым.
Старик коснулся ледяного металлического переплета и попытался поднять обложку легким движением руки. Она не сдвинулась ни на миллиметр. Фулд тоже сделал попытку, приложив все силы, но безуспешно. Книга осталась закрытой.
— Очень интересно, но мне пора уезжать, — резко бросил министр, сам отодвигая занавес. — Спасибо за визит.
И быстрыми шагами удалился по коридору.
— Понятно, что он хочет выиграть любой ценой. Этот человек не выносит поражений, — с состраданием произнес муницип.
Роземонд накрыл книгу, задвинул занавес и проводил старика до выхода. А Мартино скитался по пустым комнатам, поднимался и спускался по скрипучим лестницам, искал колдуний, которые могли бы вывести его из этого невозможного дома… Он заблудился.
— Эй! Есть кто-нибудь?
Ему показалось, что ветер донес до него ответ. Он двинулся на голос и оказался на окутанном сумраком чердаке. Первые же стропила встретились с его головой. Следующие балки оказались еще более зловредными.
Сергей не ждал, пока зурлы предупредят его о необходимости закрывать ангары. Он занялся работой с раннего утра, запирая на замки раздвижные двери, закрывая высокие окна, следя, чтобы ни одна щель не позволила порывам ветра учинить хаос на трех складах, за которые он отвечал. Он прижал упор к последней двери и вдруг вспомнил о литейне.
— Ты последний из мужиков, — обругал он себя, бросаясь в направлении забытого помещения.
Литейня находилась в глубине длинного двора, где хранили деревья перед высадкой. Ветер нагнал его, когда он вбегал внутрь. Он напрягся и сумел закрыть дверь.
— Фу, — выдохнул он. — На одну меньше.
Остывшая домна походила на печального и холодного Молоха. В глубине помещения в горне разогревался слиток. Из металла ковали балюстрады, дверные ручки, украшения, петли, крепления декораций… Столб, предназначенный для улицы Парижа, стоял на подвижной платформе. Чуть дальше лежали железные опоры. Сергей подошел ближе, чтобы полюбоваться работой кузнецов.
