пацана отозвал, а вот у садовой ограды наверняка кто-то дежурит. Мальчишка-разведчик, на которого никто не обратит внимания, будет гораздо полезнее для моей безопасности — пойдет впереди и предупредит, если кого-то встретит. А как выберемся за пределы квартала — поймает мне извозчика.
О том, что извозчиков на пути в таверну я намереваюсь сменить минимум троих, пока уточнять не стоило. Зачем раньше времени волновать бедолагу? Он и так уже на взводе.
— Как только я сяду в экипаж, мальчишка вернется к ограде нашего дома и подаст тебе знак, что ты тоже можешь выезжать. Камнем в окно кухни запустит или еще какое-нибудь мелкое хулиганство учинит. Договоримся.
Судя по тому, как Кеннет нахмурился, в его первоначальном плане все было гораздо более безопасно для меня. Но возражать против внесенных изменений он не стал. Правильно, спорить с упертой ослицей на тропе следствия бесполезно.
Нет, без накладок не обошлось. Для начала я порвала штаны о ту самую ограду. Потом оказалось, что пацан, оставленный дежурить у дома герцога, заболел и ушел домой. Мне пришлось самой под покровом темноты бежать до скверика, где полуночничала банда юных хулиганов. Наскоро выдавать всем мотивирующих звездюлей, потом отполировать конфетами и мелкими монетками.
Зато извозчика от сквера до северных городских ворот я наняла быстро. А Джону, взявшемуся самолично исполнить запортаченное поручение, велела отправляться к ограде и швырять камнем в окно кухни сразу, не дожидаясь, пока я уеду подальше.
Кеннет мог спокойно подождать меня в таверне на западном тракте. А я покружила по городу от северных ворот к восточным, там пешочком выбралась за пределы городской черты, еще раз наняла извозчика и уже спокойно в объезд добралась до места встречи.
— Что-то случилось?! Почему так долго?! — накинулся на меня взволнованный муж, когда я вылезла из придорожных кустов и постучалась в окно его номера.
— Все в порядке, — отмахнулась я. — Лучше дай мне другие штаны. Эти я порвала.
— Чем ты в них занималась?! — опешил супруг. Глаза у него стали еще больше и синее, чем обычно.
— По кустам лазила, чем еще! — раздраженно отмахнулась я.
— Я привез твое платье, переодевайся, — с легким флером властности проворчал Кен. — Хватит бегать по городу в неприличном виде. Незачем посторонним смотреть, как ткань обтягивает твою… твое… твои формы!
— Они же плащом закрыты, — попыталась засмеяться я.
В юбку переодеваться не хотелось, мне так не хватало нормальных джинсов в этом мире! Только потеряв что-то такое простое, само собой разумеющееся, люди начинают понимать, как оно было им нужно. Просто необходимо!
— Но я-то знаю, что у тебя там под плащом. — Как бы ни был взвинчен Кеннет, кажется, его воображение уже не соглашалось держать себя в узде.
— Так я и под платьем голая, — резонно вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно и дальше мне придется изображать приличную женщину. — Причем совсем! Это же тебе не мешает.
— Еще как мешает! — рявкнул муж, схватил меня за плечи и поцеловал. Хм, кажется, на кого-то азарт и опасность действуют как афродизиак… но использовать этот момент не получилось. Нам надо было торопиться, и Кеннет прекрасно это понимал.
Уже через полчаса карета с герцогским гербом грохотала колесами по мощеной королевской дороге в сторону провинции, а мы с мужем прокрались подальше от таверны, надели браслеты и мгновенно перенеслись в нужную точку.
Быстро, спокойно, надежно.
Скорее всего, зная слишком деятельный и благородный до идиотизма характер Кеннета, заговорщики были уверены, что он воспользуется браслетами сразу, едва получит письмо. Переместится из городского особняка, никого не предупредив, кроме меня, да и то не факт. И тогда гвардейцы арестуют его после возвращения, законопатив в темницу суток так на пятнадцать до выяснения обстоятельств. Чтобы уж точно ни обвенчаться, ни консумироваться не успел… Или же его просто не впустят обратно в столицу, как мы и предполагали. Законными или незаконными методами, уже без разницы.
Так что в имении нас поджидают неприятные сюрпризы, к которым было бы неплохо подготовиться. Хотя бы морально.
— Ну, хоть засады нет, — констатировала я сама для себя вслух. — Во всяком случае, пока.
Кеннет засел у Мариленны в комнате. Я не стала ему мешать, тем более что дорогущее противоядие все же пригодилось. Самочувствие больной улучшилось практически сразу.
Кормилица мужа по меркам моего мира внешне была в самом ягодном соку, где-то лет так сорока — пятидесяти. И помирать от старости ей было рановато. Ничем серьезным она в последнее время не болела. Так что сомнений не оставалось. Женщину отравили. Причем выбрали момент и провернули все, не оставив улик.
Можно было бы затеять расследование и найти злоумышленника. Хотя бы для того, чтобы попытка убийства не повторилась. Но у нас не было времени. Я просто уволила всех слуг, нанятых за последний год, оставив только самых старых и преданных лично Кеннету. Ну и сама Мариленна теперь настороже.
Да, за домом и садом какое-то время будет некому ухаживать. Но с этой проблемой мы разберемся после того, как решим другие, более важные. Обвенчаемся, выживем, спасем принца…
Ночь потихоньку сдавала свои права, небо за окном посветлело. Я постучалась в комнату кормилицы, напоминая мужу, что времени у нас совсем мало. Наше преимущество — скорость.
В этом мире совсем другой ритм жизни. Заговоры и интриги плетутся неспешно по меркам двадцать первого века. Меня, кстати, это бесило с самого момента попадания. Я-то привыкла нестись галопом, отвечать на звонки, отбиваться от начальства, делать десять дел сразу — как минимум. А тут…
Браслеты перемещения есть далеко не у всех, артефакты связи, как я поняла, тоже редкость.
Наверняка на обратном пути нас поджидает засада, только никто не подозревает, что мы можем вернуться сегодня. И уж тем более о том, что Кеннет здесь не один, а вместе с шилом в моей заднице. Которое раскалилось и вертится, подгоняя: быстрей, быстрей! Шевелись, пока никто не опомнился!
Рассвет мы встретили в саду, возле живой изгороди, окружавшей загородную усадьбу. Я даже успела полюбоваться на старинные витражи в родовой часовне мужа, но времени остро не хватало. И так почти опоздали.
Кеннет первый заметил на подъезде к имению нашу же карету. Но если в ночи от таверны экипаж отправлялся в гордом одиночестве, то теперь вокруг него скакала чуть ли не целая рота гвардейцев.
— Прощаться не будем, — констатировала я. — Ты предупредил Мариленну и остальных, что именно они должны сказать официальным властям?
Кеннет только коротко кивнул и осторожно потянул меня за собой
