У гнилого уродца даже не осталось сил добить меня, как полагается — иначе он вряд ли полез бы в ящик стола за «наганом».
— А знаешь, Володя… конечно же, если это действительно твое имя. Ты даже представить себе не можешь, как мне самому обидно, что все закончится именно так.
То ли тело колдуна уже не могло поддерживать связки в несвойственной им чужой форме, то ли глотку каким-то образом повредило в схватке — голос тоже изменился, и теперь напоминал что-то среднее между шелестом пожухлой листвы и карканьем умирающего ворона.
— Будь у нас чуть больше времени, или окажись ты не таким упрямым, я непременно смог бы объяснить, чего хочу на самом деле. — Дрожащие костлявые пальцы с щелчком взвели курок. — И рано или поздно ты бы вы все-таки понял, что мы делаем общее дело, которое важнее любого из нас… но увы. Я и так слишком рисковал, позволяя тебе жить, однако больше рисковать не могу.
«А ведь это смерть» — только и успел подумать я — «И теперь уже точно, насовсем…»
— Прости, Володя. — Колдун шагнул вперед, вытягивая руку с оружием. — Мне искренне жаль.
Дуло «нагана» распустилось огненным цветком.
Эпилог
— Да, господин, — одними губами прошептал старик. — Я иду. Иду.
Ботинки застучали по мостовой быстрее, но уже через несколько мгновений задорный стук сменился плеском воды — шел дождь, и у края тротуара вовсю скапливались лужи. Обувь тут же промокла, однако сейчас это не имело ровным счетом никакого значения.
Хозяин звал.
А значит, следовало поторопиться. Ускорить шаг или даже пуститься бегом. И неважно, как будет выглядеть в глазах запоздалых ночных прохожих немолодой уже седовласый мужчина, скачущий под ливнем. Старик и так изрядно опаздывал. И чувствовал, что еще немного, и хозяин рассердится.
Чувствовал… Нет, даже знал — без всяких телеграмм, записок, посыльных или поздних звонков. Связь, объединяющая учителя и ученика, владыку и покорного слугу работала куда быстрее и надежнее телефонного провода, и с каждым днем старик ощущал ее все сильнее. Будто хозяин не только передавал приказы, но и каким-то непостижимым образом делился собственным могуществом.
Лишь крохотной крупицей, каплей в бескрайнем океане, однако и ее хватало, чтобы вдохнуть в дряхлеющее тело силу, которой не было и в молодые годы. Те, другие, не могли даже мечтать о подобном, хоть и сами по праву рождения были наделены не только титулами, но и благодатью. Чудодейственными способностями, называемыми Талантом.
Старик всегда считал, что Владеющие не достойны подобной власти. Что родовитые болваны пользуются лишь крохотной толикой величайшего богатства, унаследованного от предков. Что истинное знание скрыто от простых смертных и доступно лишь единицам. Уже не людям, а полубогам, существам высшего порядка.
И когда одно из таких существ однажды появилось на пороге дома его благородия профессора, все вдруг встало на свои места. Прежняя жизнь, вся ее бестолковая мишура и глупость раз и навсегда ушли в прошлое. А новую, пусть ее и осталось не так уж много, старик посвятит служению.
Не человеку, нет. И даже не богу, а первозданной силе, которую он воплощал. У хозяина во все времена было в избытке слуг, но лишь избранным он открывал свое истинное лицо. Абсолютную, безграничную мощь. Ослепительное пламя, на которое больно взглянуть даже на мгновение, а если смотреть чуть дольше дозволенного, можно и вовсе лишиться и зрения, и самой души.
Однако лишь ради этой боли, ради этого служения только и стоило существовать. Исполнять волю хозяина было для старика высшей радостью, единственным подлинным счастьем. А наградой за верность стало прикосновение к могуществу. Короткие минуты и часы, когда две сущности сливались в одну, наполняя хрупкое изношенное тело силой, перед которой склоняли головы даже самые старые и сильные из слуг хозяина.
Старик ловил обращенные на него взгляды и читал в них истинные помыслы так же легко, как разбирал слова в пожелтевших за столетия рукописях. Видел восторг и ненависть, обожание и страх, безграничную верность и ростки предательства. Видел все чувства, доступные смертным — и не видел одного лишь равнодушия. В такие моменты он и сам едва мог понять, где заканчивается его собственный крохотный и слабый разум, и начинается другой — неизмеримой больший, великий и сияющий подобно огню, из которого однажды появился весь этот мир. Сущность, рожденная повелевать — для того, чтобы другой мог исполнить его волю.
Сейчас хозяин снова звал, и верный слуга спешил явиться на зов.
Старик толкнул тихо скрипнувшую дверь и шагнул в темноту. Гостиная встретила его привычной тишиной, однако сегодня к ней примешивалось что-то еще. Незнакомое, странное, неуловимое для уха простого смертного, но слышное тому, кто так долго служил истинной силе, что и сам уже перестал быть человеком.
— Сюда… — прошелестел знакомый голос. — Наверх.
Старик поднялся по ступенькам на второй этаж и только сейчас почувствовал запах. Точно такой же, как тогда, в день смерти труса и предателя. Пороховой дым щекотал ноздри, будоража воспоминания, и живот вдруг заныл, будто туда снова угодила пуля, выпущенная собственной рукой.
— Господин! — Старик бросился в кабинет, едва не споткнувшись. — Я здесь!
— Не торопись. Поспешность порой хуже промедления.
Тело лежало прямо около входа в окружении щепок и осколков то ли фарфора, то ли стекла. Измазанное кровью, переломанное и изуродованное настолько, что старик не сразу узнал юного Волкова.
На мгновение внутри шевельнулось что-то похожее на сожаление. Все прочие заслужили подобную участь, но этот… Любознательность, пытливый ум, молодость, сила. И Талант, о котором старик не мог даже мечтать.
А еще — упрямство, честность и верность короне, в конце концов погубившие отважного юношу, до срока оборвав поистине блестящую судьбу.
— Что… что здесь случилось? — тихо спросил старик.
— То же, что ждет всякого, кто посмеет встать на моем пути.
Голос звучал глухо и устало, а фигура за столом напротив сгорбилась, будто приняв на плечи непосильный груз. Старик не мог как следует разглядеть в полумраке лица, но ему почему-то показалось, что знакомые черты изменились. Обвисли и ссохлись, одряхлели в одночасье.
Неужели хозяина, могучего, величайшего из великих, могла так подкосить скоротечная схватка с безусым юнцом? Его сила всегда казалась безграничной, однако теперь невидимое глазу пламя слегка потускнело. Оно все еще горело где-то под хрупкой человеческой оболочкой, но как-то иначе, будто на безупречной картине вдруг появилась трещина. Тонкая, почти незаметная — такую едва ли получится разглядеть. Только почувствовать, если образ на холсте уже давно стала частью тебя самого и…
— Мне снова понадобится твоя помощь. — Хозяин чуть повернул голову, еще больше скрывая лицо в полумраке. — Отправляйся в Петропавловскую крепость. Мы должны немедленно сообщить князю, что ему придется поделиться с дознавателями еще кое-чем.
— Но… к чему это? — осторожно спросил старик. — Могу ли я полюбопытствовать?..
— Разумеется, друг мой. Ведь уже завтра новость разлетится на весь Петербург. Этим титулованным болванам нужен настоящий убийца, разве не так? — Хозяин едва слышно усмехнулся. — И они его получат.
Россия, Ярославль, 30 мая 2024 г.
