— И сметанки со сливками размешать? — хмыкнул Генрих.
— Ой да, так лакать удобнее будет, — кивнула я, усаживая Баюна на стол рядом с поданной тарелкой с печенью.
И замерла. Я резко обернулась к Генриху. Вот откуда он мог знать, что Баюн просто сметану не ел из-за кисловатого вкуса? А вот если размешать со сливками, то буквально за минуту вылизывал блюдце. Но он уже развернулся и шёл на выход.
Неделя до предварительного слушания промчалась быстро. Ничего сверхординарного на самом слушании не произошло. Свой поступок лорд Генрих не отрицал, как и то, что его любовница нанесла мне физический вред, к счастью, не повлёкший за собой серьёзных последствий. Я подтвердила, что поданное мной прошение актуально. Судья зачитал само прошение и приложенное к нему ходатайство. Последнее вызвало настолько сильное удивление лорда Карла, что он даже не смог этого скрыть.
Ничего нового и неожиданного для меня не произошло. Всё прошло ровно так, как разъяснял мне фрай Юстиас. Единственное, что было нам не известно, это удовлетворят ли прошение ювеналов с моей стороны в части увеличения моего содержания на время слушаний и полугодовалого ожидания вступления в управление моим состоянием. Фрай Юстиас просил трёхкратное увеличение. Судья одобрил лишь двойное и, учитывая мою новую должность, постановил засчитать полгода, во время которого будут длиться слушания, как моё испытание на возможность управления имуществом.
А пока назначили трёхмесячный срок на возможное примирение сторон, после которого и будет первое значимое слушание. На том же слушании я обязана была предоставить первые отчёты о своей деятельности в пансионе. Я должна была показать, что могу не просто тратить деньги, а именно управлять имуществом.
Лорда Генриха я почти не видела всё это время. Если конечно не считать того, что Баюн прикипал к окну, когда Генрих тренировался на улице. И не один. Поняв, что решение поступить в экспедиционный корпус не просто слова, старый граф взялся за подготовку сына. И оказалось, что сюртук лорда прятал под собой весьма подтянутую фигуру и чёткий рисунок мускулатуры. Просто то, что ошибочно принимали за худощавость, на самом деле было сухим, жилистым телосложением. И слова графа о его владении клинком оказались не просто словами.
Иными словами, мне нравилось наблюдать за этими тренировками. Но настала пора ехать в пансион. Там меня ждало слишком многое из того, отчего зависила моя жизнь. И никаких причин и дальше оставаться в особняке Пембрук я не видела.
Перед отправкой я столкнулась с казалось бы неразрешимой проблемой. Я, как леди, не могла путешествовать одна. Даже в самом бедственном положении меня должна была сопровождать хоть одна служанка. Но служанки, а моих личных в особняке Пембрук было целых пятеро, слишком хорошо знали леди Диану. Они могли заметить, что я слишком изменилась. А увольнять своих служанок и брать совершенно новую было странным. Это привлекло бы ненужное внимание.
Моим спасением стала немного простоватая Герда. Она пришла ко мне в комнату и прямо поинтересовалась, что ей делать. А то на кухне только и разговоров, что я уезжаю из столицы, а всех своих служанок буду увольнять.
— А ты тоже относишься к моим служанкам? — удивилась я. — Я тебя совсем не помню.
— Так я недавно из деревни. Вам не глянулась, вы и отправили на кухню, — пожала плечами Герда.
Была она высокого для женщины роста, но явно уступала тому же Генриху. Крупная, немного не складная, с простодушным взглядом и широкими ладонями.
— Послушай, Герда, а не согласишься ли ты поехать со мной и продолжить службу уже там? — внимательно и даже с некоторой долей ревности наблюдала я за тем, как ласкается к женщине Баюн.
С другой стороны, значит она хороший человек. Баюн посторонних недолюбливали так просто себя гладить не давал ещё в прошлой жизни.
В результате, всем пятерым служанкам я написала увольнительные рекомендации и попрощалась с ними. Эту страницу жизни Дианы я посчитала закрытой.
На рассвете следующего дня, я несла на руках Баюна к ожидавшему меня закрытому экипажу. Мои вещи уже были примотаны к заднику, а Герда ждала внутри. Провожал меня только лорд Карл, уже почти бывший муж попрощаться не соизволил. Впрочем, винить в этом его было сложно.
Глава 45
В моей жизни было много переездов. Я пересекала нашу огромную страну из одного конца в другой. И никогда не считала расстояние какой-то проблемой. А здесь… Почему путешествия были такой проблемой в царской России, и почему доставка камня в Петербург была настоящим подвигом, я поняла во всей красе.
Путешествие в карете, а это была именно дорожная карета, рассчитанная на долгое пребывание в пути, вымотало меня уже через несколько часов. Каждый булыжник, каждая кочка давали о себе знать. Улицы столицы вплоть до самых границ неосвещëнных кварталов были вымощены камнем. И грохот от колёс кареты стоял такой, что у меня появилась уверенность, что к концу дороги я оглохну. Через два часа пути, мне хотелось, как морякам, «Марии Селесты», зажать уши руками и прыгнуть за борт.
А постоянные скачки кареты, заставлявшие и нас с Гердой и Баюном подскакивать внутри оббитого тканью для мягкости короба, непрозрачно намекали на приближение морской болезни. Я пыталась лечь на длинном сиденье, но стало только хуже. К тому же дорожное платье позволяло обходиться без турнюра, но не допускало отсутствия корсета.
Герда сидела напротив, по мужски широко расставив ноги и упираясь лопатками в стену. Я не могла не усмехнуться, наблюдая за ней. Уж очень её посадка напоминала мне Генкину манеру. Он всегда так усаживался, если предстояло долго ехать. Сказывалась армейская привычка.
Но почему для моих прабабушек даже поездка в город была испытанием, я поняла, когда карета покинула пределы города. Очень скоро мощëные дороги сменились грунтовыми. И к обеду я уже готова была присоединиться к вопросу дядьки Гаврилы из гардемаринов, не по этой ли дороге едут на тот свет.
— Леди, — заглянул в экипаж кучер после внезапной остановки. — Можем сейчас остановиться на прогулку и отдых. Но тогда к вечеру трогаться и переправа у Больших луж в сумерках будет.
— А долго ещё до этой переправы? — спросила я.
— Да часа три, если гнать. Или пять, если лошадей жалеть, — прозвучало в ответ.
— Тогда давайте до переправы. И лошадей не загоняйте. — Решила я. — А то ещё не выдержат, им и так тяжело.
— А сами-то выдержите, леди? — с заметным сочувствием спросила Герда.
— Постараюсь, Герда. Но ничего не обещаю. — Улыбнулась я, вздыхая.
Я понимала, почему Диана отправила Герду на кухню. Герда и характером была под стать своей внешности. Про таких говорили бой-баба или мужиковатая. Вот только за внешней грубостью пряталась очень простая женщина. Меня она словно сразу взяла под опеку. И вела себя не как служанка леди, а скорее как заботливая нянюшка.
— Герда! Ну ты ещё на руки меня возьми, — смеялась я, когда она подавала мне руку, чтобы помочь выйти из экипажа или перебраться через лужу во время коротких остановок.
— Ну, — терялась она. — Забываюсь я.
— Я заметила, — улыбалась я.
Сейчас же я слегка массировала у себя под грудью, в районе солнечного сплетения, чтобы облегчить тяжесть.
— Совсем плохо? — хмурилась заботливая и переживающая Герда.
— Будем надеяться, что до переправы выдержу, — мне действительно становилось заметно хуже.
— Укачало, да? — на этот вопрос я только кивнула. — Сейчас чуть легче будет.
Она достала из корзины кусок белого хлеба и холодной буженины.
— Нет-нет, — выставила я вперёд руки.
— Нет такого слова, надо. Хоть пару укусов прямо через силу, — настаивала Герда, наливая из фляжки в металлическую рюмку что-то с явным запахом водки.
— А это что? — прищурилась я.
— Для баланса качки внутри и снаружи. Легче станет, правда. А ещё лучше, если в сон сморит. Животинка ваша вон пусть убаюкивает, зря что ли так назвали? — объяснила мне Герда.
