В самом начале книги приветственное слово какой-то шишки, спонсора мероприятия. Старая французская или голландская фамилия. Даже не знаю, как прочитать. ДюКлэр или ДеКлер… Интересный язык. Написано много, но треть букв не читается. Просто имеется в виду. Или не имеется. Если не знаешь, как правильно произносится, то лучше не пытаться.
«Карта памяти», – я повертел её в руках.
Вроде ничего подозрительного. Можно прочесть с помощью книги.
Я взял в руки электронную читалку и активировал её. В памяти книги оказался только один мой доклад. Я снова пробежал его глазами. Почти то же самое. От печатного варианта отличается вступлением. Там, где про оппонента, академика Анатольева.
В атрибутах файла не значилось даты его создания. Точнее, она была, но неправильная.
«01.01.01». Поставлено, чтобы просто заполнить строчку. Я вставил в читалку карту памяти, и открыл её содержимое. Внутри показалась папка с заглавием: «То, что Вы просили подготовить». Там была подборка разнородных файлов: текстовых, видео и фотографий. Последние два типа файлов старые, полувековой давности. Плоские, без глубины. Есть и чёрно-белые, но немного.
На фото была запечатлена война.
Солдаты с огнестрельным оружием и в амуниции начала века стоят на фоне древних руин. Обвалившиеся кирпичные стены посреди пустыни. Развалины невероятно древнего города. На других фотографиях черепки и осколки глиняных изделий. Таблички.
Опять эти иероглифы, теперь крупным планом. Затем солдаты со старым американским флагом. Камуфляж песочный. Пиксельный.
Они в солнцезащитных очках – там светило солнце. Было невероятно жарко. Вот один из солдат с явным удовольствием снимает бронежилет, а другой пьёт воду из фляги.
Я просмотрел короткий видеофайл. Группа спецназовцев тренируется в стрельбе. Они палят из антикварной М16 по изображению крылатого льва на кирпичной стене. Бойцы просто развлекаются, расстреливая археологический памятник, который не может ответить. Над чём-то смеются. Переговариваются на английском. Я хотел открыть попавшийся на глаза текстовый файл, чтобы прочитать хоть немного, но такси притормозило. Мы приехали.
Робот вопросительно смотрел на меня. Я быстро сложил всё в сумку и выглянул в окно. Снаружи не было дождя, и стало темнее – наверное, припарковались под козырьком.
Я открыл дверь и вышел. Тут же заметил, что машину очень ловко, выйдя из темноты, окружили пять мужских силуэтов. Все будто на одно лицо, которое скрыто в тенях, оставляемых краями шляп. Плащи. Руки в карманах. На оружии?
Двери такси захлопнулись, и оно тронулось с места. Я инстинктивно потянулся к револьверу…
– Ваша фамилия Эрасмуссен?
– Меня так часто называют в последние… лет тридцать.
– Нам сообщили о вас, – сказал один из неизвестных.
– Я… – чуть не сказал, что являюсь сотрудником службы безопасности «МаКо», но вовремя спохватился.
– Мы знаем, – сказал другой. За спиной.
– Оружие и сумку можете оставить при себе.
Эта фраза немного успокоила меня.
– Пройдёмте, – сказал первый, и я подчинился.
Мы проследовали по узкому тёмному переулку между кирпичными строениями, и тот быстро закончился тупиком. Свернули. Теперь вокруг гудели трубы вентиляционных систем, сложившиеся в целые стены и потолки. Работающие электродвигатели. Из темноты и пара вынырнуло маленькое одноэтажное кирпичное здание. Меня завели туда. Сразу за дверями сидел мужчина в форме муниципального служащего, за персональным компьютером. Изображение на стареньком мониторе давало понять – мы в районном центре контроля вентиляции и погоды. Мужчина кивнул нам, и неизвестные повели меня дальше, не останавливаясь. Мы проследовали по сквозному коридору через здание и вышли на улицу с другой его стороны. По пути я отключил коммуникатор, чтобы тот не разорался в неподходящий момент. Сразу за дверями стояла чёрная аэромашина представительского класса.
Открылась её передняя дверь. Я не стал садиться, и обвёл «конвой» взглядом. Те молча смотрели на меня.
– Давайте, – кто-то буркнул из темноты салона.
– Оружие остаётся при вас, проблем не будет, – заверил один из пятерых.
Я оценил свои шансы и возможные последствия… Было совершенно неясно, что ждёт по ту сторону поездки. Но и парни выглядели серьёзно. Место глухое. В таких подворотнях убивается очень просто, а люди исчезают без следа…
Оставалось одно. Подчиниться. Я сел на переднее место, и дверь захлопнулась.
– Таковы правила, – сказал некто сзади, я обернулся, но никого не разглядел. Салон заполняла темнота.
Когда я вновь занял своё место, то понял, что имелось ввиду. Мужские руки, протянувшиеся из-за моей спины, начали завязывать мне глаза чёрной повязкой.
– Таковы правила. Мы гарантируем безопасность.
Машина тронулась. Я постарался засечь время поездки и примерный маршрут.
Поворот влево, потом направо, вверх… Получалось около пятнадцати минут езды… Вот только создавалось ощущение, будто это движение по кругу.
Казалось, мы болтаемся туда-сюда, время от времени возвращаясь обратно и разворачиваясь. Максимум, поднялись на уровень выше… В полной темноте и молчании.
Под конец пути меня осенило. Они привезли меня на одну из атмосферных станций, обеспечивающих погоду в закрытом элитном посёлке. Четвёртый «Б». Тридцать пять, четыреста. Там сплошь частные владения. И главное – это тот адрес, что был на записке, спрятанной в одежде «самоубитого» араба.
В груди похолодело.
«Зато оружие при мне», – я потрогал пистолет, что лежал в кармане. Оружие подарило мне, пожалуй, первое приятное ощущение за последний час.
Машина остановилась, и мне развязали глаза. В них ударил свет уличного фонаря. Я пригляделся. Фонарь стилизован под старину. С завитушками и фигурками, похожими на цветы.
Странно. Они привезли меня в то место, какое невозможно не узнать. Закрытый элитный посёлок. Тогда зачем завязывали глаза? Проверяли, буду ли подчиняться?
Я вылез из машины, и водитель включил негромкую музыку. Тёмный нуар-джаз, медленный и вязкий, завораживающий. Гипнотизирующий. Сознание постепенно терялось в его низких мелодичных звуках. Казалось, что они вытесняют мысли и потихоньку заменяют сам воздух… Должно быть, что-то из Анджело Бадаламенти.
Окружающая обстановка вполне соответствовала музыке. Прямо передо мной стоял небольшой храм готического стиля. Даже не стоял, а висел, поскольку этот район представлял собой островок старого, настоящего Парижа с его классической архитектурой. Здания, имевшие культурную ценность, вместе с фундаментами и островками земли, покоились на специальных платформах. Их серые ступни-основания уходили вниз, к подземной части города, и получалось, что старинные парижские домики висят в пустоте.
