— Иван, мы тут воспользовались твоей аппаратурой…
— Да пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — ответил парень, с лязгом опуская тюк на пол, — А где Людмила?
— Нет больше Людмилы, — ответил Гратлоргарн, резко помрачнев.
— Как нет? — воскликнул Бердияр, — Мелизье до неё добрался?
— Магия до неё добралась. Людмила покончила с собой, когда обнаружила магию в этом мире.
— Но мы же вернём её? — спросила Даша, опирая об угол свёртки, — Ну, она же вернётся вместе со всеми, когда я проведу ритуал?
— Самоубийцы не возвращаются к жизни. Никогда. Людмила приняла решение вычеркнуть себя из мира, и это решение необратимо. То же касается и Анны.
— Но Алина же вернулась вместе с Ирой!
— Она вернулась потому что вернулись все. Так сработало то заклинание. Любой, кто тогда умирал в мире чудес, возвращался в своё тело в мире Отрекшихся. Но теперь всё серьёзно. Даша, многие не вернутся. Те, кто не хочет возвращаться. Кого не держит здесь любовь. Даже те, кто просто живёт без добрых чувств к чему-либо, не вернутся. Мы можем оплакать их, если нам это важно. Лично я буду скорбеть по бесчувственным, но не по самоубийцам.
— Но она ведь не просто какая-то там самоубийца! Она была нашей подругой!
— Даша, она именно была. Теперь её нет. Все её чувства, привязанности, память — всё это перестало существовать, когда она наложила на себя руки. Она не может прийти к живым во сне, не может быть вызвана никаким ритуалом — ни магическим, ни таинством. Иногда от самоубийц остаются призраки, и это единственные призраки, которые не желают упокоения. Единственный след души, который остаётся после самоубийцы — произведения искусства. А о том, что происходит с их душами дальше, неизвестно. И я, по правде, не хотел бы это узнать. Прими это как есть, Даша. Людмилы больше не существует.
— Так много смертей, — по щеке девушки скатилась слеза, — И так много умерших были нашими друзьями…
— В твоих силах уменьшить это число. Помни это. Чем скорбеть о тех, кто предпочёл изничтожиться, лучше подумаем о тех, кого можно спасти, и тех, кого следует изничтожить нам. Какое оружие вы принесли?
— Я заказал латы того образца, что мы носили в мире чудес, — ответил Иван, — материал даже лучше — калёный титан. Четыре мужских комплекта и два — женских, На всех нас.
— Только нас теперь меньше. И это — очень плохо.
— Один женский комплект достанется Лере?
— Нет, она скопытится через полчаса носки. Кузнец сильно матерился, когда ты рассказал ему, чего хочешь?
— Не то слово. Чуть не отказался и взял двойную плату. Зато потом даже благодарил за технологию. Давайте народ, проходите в гостиную.
— А что с оружием? — спросил Грат, направляясь вслед за хозяином вместе с остальными.
— Двуручный молот, три длинных меча, один бастард для тебя, алебарда для Даши и четыре щита. И шесть кинжалов.
— Вообще, это даже многовато. А тебе стоит взять комплект оружия для человеческой формы и увеличить молот для формы циклопа.
— Блин, надо было два молота заказать. А какой у нас план?
— Да в том-то и дело, что нет у нас никакого плана, — развёл руками Гратлоргарн, — Без Людмилы хрен нам, а не победа над мёртвым драконом. Мертвецы уязвимы к огню, кислоте, их можно порубить оружием или заморозить. Но дракону огонь не страшен: чешуя и крылья не горят и плохо пропускают тепло. Легче перегреть мою чешую, чтобы начала подгорать плоть под ней, чем как-то навредить штуковине, у которой под кожей ничего нет. То же касается и кислоты: зелёные драконы не прожигаются ею. Был бы он живой — его можно было бы убить молнией, но на мертвецов электричество не действует вообще. Я планировал, что Людмила заморозит его и таким образом приземлит. Потом ты, Иван, отобьёшь ему крылья, и мы все вместе загоним его на кладбище, где святость заставит демона, управляющего трупом, бежать в ад. Но теперь заморозить его некому, и он фиг спустится, особенно к каменному циклопу с молотом в руках.
— А если я попробую это сделать? — предложила Даша, — Или взову к Пантеону? Мертвецы же боятся богов?
— Только не искусственных. Амбулякры — совершенная и могущественная нежить, и досконально известно, что святыни авраамических религий разрушают их, а вот языческие эффекта практически не имеют. Это тебе не мёртвые рыцари, и не их лошади. И тебе вообще стоит сосредоточиться на ритуале жизни, потому что на него уйдёт очень много сил. Если будешь ещё и дракона валить — ритуал может измотать тебя до смерти.
— Я… готова на это пойти, если понадобится.
— Да знаю. Зато я не готов. Ты не участвуешь в бою, и это не обсуждается.
Ситуация действительно походила на патовую, и Лера это понимала. Но допустить поражения, ничьей или перенесения боя на неопределённый срок она не могла. Надо было что-то придумать.
— А если я попробую его заморозить? — предложила она.
— То потеряешь сознание прежде, чем на его крыльях нарастёт сколь-нибудь серьёзный слой льда. Я научу тебя заклинаниям, но только для самообороны. Ты нужна будешь для того, чтобы держать на Иване, и возможно на остальных, поглотитель стрел. Мелизье всё ещё может пустить против нас военных. Это маловероятно, однако стоит быть готовыми. Любому из нас хватит прямого кумулятива или фугаса, не говоря о ракете. Твоя воля, судя по тому, что я видел, сильнее моей, и ты должна создать достаточно сильный барьер, чтобы полностью поглотить фугас, а не так, как я. А расход сил будет компенсироваться попаданиями. Просто настройся на подпитку от них.
— А если вмешается Мелизье?
— Кстати о нём, — сказал Иван, открывая на мониторе кинотеатра ютуб, — Он зря времени не терял! Во, смотрите!
На включившемся видео действительно был лич, в белой мантии и с витым посохом в руках. Его снимали крупным планом, на профессиональную камеру, а лицо его было значительно розовее, чем обычно.
— Дорогие жители мира материи, — говорил он, — Я прибыл к вам из мира чудес, чтобы помочь справиться с вторгшимися к вам драконами. Вы все могли видеть, как драконы сеют смерть своим дыханием, просто ради забавы. Я надеялся, что ваши власти увидят мои добрые намерения и примут мою помощь, но в ответ получил только недоверие. А действовать надо уже сейчас! И для этого в вашем мире придумали замечательную вещь — демократию! Вы, народ Минска, народ Белоруссии, можете сами сделать свой выбор! Среди вас уже есть те, кто встал на мою сторону, на сторону вашего будущего, и они уже вышли на улицы с петицией, в которой предлагается позволить мне, Мелизье, волшебнику из мира чудес, встать на защиту вашего будущего, сделать вашу жизнь счастливой и безопасной! Каждый из вас, кто видел своими глазами или через ваши устройства то, как я заставил одного из драконов отступить, может сделать нужный выбор и подсказать его своим друзьям и близким. Расписываясь в моей петиции, вы выбираете счастливое, безопасное, надёжное будущее! Ваша жизнь изменится к лучшему! Я сделаю всё, чтобы избавить вас от нищеты, угнетения, болезней и многих бед! Если ваши правители не хотят защитить вас, дайте это сделать мне!
На этом видео заканчивалось.
— Он что, хочет, чтобы мы его в президенты выбрали? — усмехнулся Бердияр, — Дохлую рожу без гражданства?
— А если многие подпишутся в этой его петиции? — спросила Згалика, — что тогда будет?
— Нихрена, — ответил Гратлоргарн, — Это филькина грамота, никакой юридической силы не имеющая.
— Да и мы не такие дураки, чтобы на это пойти! — заметил Иван.
— Э-э не, не всё так просто, — возразил дракон, — процентов десять-двенадцать населения он может урвать очень быстро. А со временем — и все тридцать. Хорошо тебе, если ты — красавец маг в белом одеянии, который устраивает с ручным мертвяком представления. И плохо — когда ты сам дракон, и те, кто не бегут от тебя, считают шизофреником.
— Думаешь, будет бунт?
— Да хрен его разберёт, что будет. Бунт подавят, и Мелизье ничего против всей армии не сделает. Он не сможет прийти к власти ни законным способом, ни через восстание. Эта петиция вообще ерунда! Она бессмысленна и бесполезна! Извне его тоже некому поддержать: он — тёмная лошадка для правительств мира Отрекшихся, и его позорной метлой погонит каждый лорд из мира Чудес. Его действия бессмысленны. Но он ничего не делает бессмысленно. И живыми он править не хочет, это точно. Он всегда стремился создать страну мертвецов, где ходячие трупы изображали бы радость и благополучие, давая ему иллюзию счастливого правления. Он видит благо для смертных именно в этом, а превратить Беларусь в страну мертвецов ему никто не позволит, даже если он пробьётся в президенты. Никто не даст ему на это согласия…
