– Никак не привыкну, Эл. Вечно с тобой что–то неладно. То нос вытянется, то глаза ввалятся.
– Пить надо меньше, – заметил Джек.
– Это верно, – подтвердил я. – Ты скоро сам себя узнавать перестанешь.
И спросил:
– Кирк, на тебя, правда, нападал птеродактиль?
Кажется, я попал в точку. Даже Нестор ухмыльнулся, даже человечек в голубой рубашке оторвался от газеты. Он взглянул на Отиса, и мне показалось, во взгляде его промелькнула ненависть.
– Ты что это, Эл? У тебя дерьмовое настроение, Эл? – Первый же глоток опьянил Отиса, он давно был пропитан спиртом. Тем не менее, бормоча, подозрительно меня оглядывая, он сунул мне под нос искалеченные пальцы. – Я же показывал тебе руку, Эл.
– Да ну, руку? – протянул я. Зелье Нестора и на меня подействовало. Мне самому стало интересно, что я еще выкину, руководствуясь проснувшейся интуицией. – Факты, вот что важно, Кирк! Голые факты. Поверю чему угодно, если мне представят факт. Я знал женщину, Кирк, родившую за два года троих детей, одного за другим. И это был факт, Кирк! Я сам видел этих детей.
Отис оторопело спросил:
– Ты считаешь это фактом?
Я моргнул умиротворенно:
– Знаешь, Кирк, по–моему, ты дерьмо. У меня был приятель, он всегда ходил с палкой. У него там не только пальцев, у него там, считай, и ноги не было. Но он никогда, совсем никогда, Кирк, не утверждал, что ее отъел птеродактиль.
Отис побагровел. Он смотрел на меня со все большим подозрением:
– Что у тебя с голосом?
Я удивился:
– А что у меня с голосом?
– У тебя голос изменился, Эл.
– Что у меня с голосом, Джек? – спросил я с пьяной заинтересованностью.
– Пьешь много, – охотно объяснил Джек. – А ты, Кирк, действительно, скоро перестанешь себя узнавать.
Ирреальный мир.
Какие–то осквернители могил, труп, у которого отхватили ухо, хотя этот труп уже месяц лежит в земле, бармен с головой, поблескивающей, как глянцевое яйцо, нелепый человечек в расстегнутой голубой рубашке, китайцы, кивающие далее вентилятору, вдруг заработавшему под потолком, искалеченные пальцы Отиса, Джек Берримен, вдруг впавший в необычную для него задумчивость, и этот остров за стенами бара – прирастающий кладбищем, черт возьми! И черное жирное солнце глоубстера, распростершее над миром извилистые тонкие щупальца.
– Вот что, Кирк, – пьяно сообщил я, отгоняя все эти видения. – Факты это факты, со мной не спорь… Факты всегда остаются фактами… – Я запутался в несложной фразе, но китайцы и человечек в голубой рубашке смотрели на меня, и я выпутался: – С фактами глухо… Могу дать совет… Да, Кирк, ты нуждаешься в добром совете…
Меня понесло.
Фирменный напиток Нестора и наглые мутные глаза криптозоолога вдохновляли меня.
Заниматься тварями, которых нельзя посадить в клетку, это все равно, что поденке изучать вечность, заявил я побагровевшему Отису. Не трогай вечности, Кирк. Мы все здесь поденки. А твой глоубстер, он дерьмо. Не знаю почему, но мне так кажется. Просто большая куча Дерьма, ничего больше. Вообще скажу, Кирк, несерьезное это занятие – совать пальцы в пасть птеродактилю. Совсем плохое занятие, несерьезное. И остров Лэн, Кирк, куча дерьма. А вот моя пневмония, она от Бога. Я ее схлопотал, чтобы не болтаться среди дураков. Понял? И вообще, пьяно прищурился я, завтра нос у меня будет другой. И волосы будут виться. Видишь, у меня прямые волосы, а вот завтра они будут виться. Это факт, Кирк. Это тебе не падаль, выброшенная океаном. Подумаешь, глоубстер. Дохлая медуза! Видал я таких. Есть медузы, что потянут сразу на пару тонн, вот какие! И ни костей у них, ничего такого. Зачем заразе кости, подумай сам!
И спросил:
– Бывают волосатые медузы, Кирк?
– Только в бреду, – огрызнулся Отис. – Ты бредишь, Эл.
Человечек в голубой рубашке давно уже к нам не прислушивался. Прислушивались к нам китайцы и Нестор. Я чувствовал себя, как в аквариуме. Они все смотрели на меня, как сквозь толстое стекло.
– Медуза… – повторил я. – Что бы ты ни сочинял в «Памятках», Кирк, все равно медуза… Или головоногое…
– А ты видел раковину? Или когти? Или клюв? – Отис был по–настоящему взбешен.
– Зачем так много? – пьяно возразил я. – Это не птеродактиль. Мы говорим о большой медузе. Послушай, Кирк… – В голову мне пришла новая идея. – А может эта куча дерьма быть просто гигантской амебой?
– У тебя воображение, как у амебы, – взорвался Отис. Он, кажется, начинал узнавать меня. – Джек! Как ты его терпишь? Зачем ты его сюда притащил? Он отлежал в постели остатки ума. Внешне он выглядит умнее Нестора, а несет полную чепуху. «Амеба»… – повторил он с отвращением. Нелепость моего предположения была для него столь явной, что он даже успокоился малость. – О глоубстере, Эл, я знаю больше, чем кто бы то…
– Это ты так думаешь!
Но Отис перебил меня. Он обращался к Джеку:
– До Сократа, Джек, люди были чем–то вроде полукозлов, но Сократ их раскрепостил, теперь они стали полными козлами. Взгляни на него! Эволюция к хорошему не приводит.
Все внимательно оглядели меня. Редкостное развлечение. Все ждали, что я отвечу.
Я вытянул из кармана помятую «Памятку», не зря я ее прихватил в Бастли. Я ничем не рисковал, уверен, на острове таких были тысячи.
– «Памятка», – пробормотал я, но так, чтобы меня было слышно. – Ты только послушай, Джек. «Выступающая из песка часть выброшенного штормом тела…» Какого тела? Амеба, Кирк!.. «Выступающая из песка часть выброшенного штормом тела… Она имела в длину более трех метров и два в ширину, а над песком возвышалась на тридцать пять сантиметров…» Какой стиль! Прост, как дерьмо! «Возвышалась на тридцать пять сантиметров». Я могу нагрести кучу побольше!.. «По периметру, на расстоянии семи сантиметров от выброшенного штормом тела, в песке были проделаны тестовые отверстия. Твердых органических частиц в песке не обнаружено. Под само тело сделан подкоп, снизу пропущены веревки, таким образом тело извлекли из песка».
– Умные ребята! – одобрил я. – Гляди, им мозгов хватило!
– «Извлеченное из песка тело подверглось тщательному осмотру». – Я гнусно хохотнул: – Ты бывал в борделях, Кирк? – Сам не знаю, почему я задал такой вопрос. – «Ткани оказались однородными, упругими, волокнистыми, густо покрытыми жировой или масляной субстанцией. Она издавала резкий прогорклый запах, напоминающий запах жирных кислот». – Последнее почему–то меня возмутило. – Я могу нагрести тебе такую кучу субстанции, запах которой даже тебя отпугнет, Кирк!
Человечек в голубой рубашке восторженно пискнул. Нестор покачал лысой головой. Похоже, Отиса тут недолюбливали.
