Ознакомительная версия.
– Отдал людей, и все? А разве вы оба не работаете на компанию «Механикс»?
Шалимов закашлялся, но все же ответил:
– Они давали деньги, это Кречетов свел меня с ними. Я помогал, чем мог. Но мне не было дела до их целей. Я всего лишь хотел остановить смерть!
– Шалимов, прекращайте этот балаган. О чем вы вообще говорите?
– Бреннер, я знаю, ты уже убил одного из них. Тварь в теле дагеротиписта. Ты прекрасно знаешь, о чем я!..
Подселенец? Шалимов имеет в виду подселенца. Но при чем тут великий князь и император?
– Они все знали, не просто знали – давали ему возможность убивать. Ему и таким, как он. Они договорились с ними, предоставили свободу, чтобы получить взамен технологии. Ты думаешь, откуда это все? Кто изобрел энерготанки, кто придумал переговорники? Это принесли с собой они – чужаки, твари в телах людей. Императорский дом заключил с ними тайный пакт. Уже много лет как они – союзники!
Я верил ему. Слишком много фактов говорило в пользу этой версии. Внезапный взлет империи начался восемь лет назад, именно тогда появились первые энерготанки, совершившие настоящий промышленный переворот и обогатившие Руссо-Пруссию. И Зоммер намекал на что-то подобное. И все же император – и тайный пакт с подселенцами?! Дико!
– Какое лично вам дело до всего этого?
– У меня была дочь. Теперь ее нет. Она тоже пропала однажды. Только тогда никто, кроме меня, ее не искал. Она не упоминалась в официальных сводках. Все случилось четыре года назад. Никому не было до нее дела.
Я промолчал, не зная, что сказать. Шалимов вновь зашелся в приступе кашля. Я решил поспешить с вопросами.
– Зачем понадобилась смерть Костаса?
– Я не знаю, чем он не угодил Кречетову. Я даже не знал, что он тоже на борту. Но это именно Костас сдал место, где мы перехватили князя. Он продал своего отца. Он знал, что я хочу смерти и князю, и императору. И решил сыграть на этом, повышая свои шансы на престолонаследие. Вот только он не подозревал, что я готов отдать взамен собственную жизнь…
– Куда он убежал?
– Прячется в одной из кают. Сейчас ему нужно переждать, пока все не успокоится. Он же полагает, что убил меня и свидетелей больше нет. А я, видишь, еще живой…
Шалимов опять закашлялся. Из уголка его рта потекла струйка крови.
– На нижней палубе в шкафу я видел несколько парашютных ранцев. Я знаю о твоих женах. Если ты не выдашь до полуночи Костаса, мой бывший командир их убьет.
Я схватил его за грудки.
– Где они? Говори, паскуда!
– Я тут ни при чем. Бреннер, поверь мне… Ястреб отыскал Костаса в том убежище, где жил старик со своей женой. Я подозреваю, что Костас каким-то образом сам сообщил об этом месте. Потом они о чем-то долго говорили наедине, но не сошлись во мнениях. После этого они убили старика, затем его жену, собирались убить и девушек. Там был кот, огромный котяра, он расцарапал княжескому сынку всю физиономию – чем-то тот ему не угодил, а потом смахнул со стола свечу… Начался пожар, Костас сумел бежать. Ястреб пришел в бешенство. Ведь он принес в дом тот самый кофр из хранилища, но, когда вышел из комнаты, кофра при нем уже не было. Костас – он виноват во всем… он всех продал… Если поймаешь гаденыша, не жалей, раздави его, как паука!..
По телу Шалимова внезапно прокатилась судорога, вены на шее вздулись, набухли, он попытался вдохнуть, но только открывал и закрывал рот, корчась в предсмертных конвульсиях. Через минуту все было кончено. Шалимов умер.
Я так и не узнал всего, но и того, что услышал, оказалось достаточно для принятия решения.
Кают на верхней палубе было много. Я начал поиски с ближайшей и принялся по порядку проверять одну за другой. Костаса я обнаружил в восьмой по счету. Он заперся изнутри, но я легко вышиб дверь и вытащил его в коридор.
Костас даже не пробовал сопротивляться, болтаясь у меня в руках как куль. Я потащил его вниз по лестнице. Костас пытался удержаться на ногах, но время от времени падал, спотыкаясь. Тогда я бил его, не жалея, а потом тащил дальше.
Ранцы с парашютами нашлись именно там, где сказал Шалимов. Я никогда прежде не пользовался ими и даже представить себе не мог ситуацию, при которой они бы мне понадобились. Но сейчас я не раздумывал ни секунды. Ни тени страха или сомнений.
Я надел ранец, застегнул лямки и потащил Костаса к заднему люку. Вот тут он заволновался и хотел что-то сказать, но очередной хук справа выбил из него все слова. Церемониться с наследником я уже даже не пытался.
Люк открывался внутрь. Порыв холодного, пронизывающего до костей ветра ворвался в коридор.
– Снимай ремень, – коротко приказал я.
Костас молча повиновался, вытащив кожаный ремень из брюк. Я просунул пояс под лямками ранца, потом притянул Костаса к себе и застегнул ремень у него на груди, соединив нас вместе. По счастью, длины ремня хватило.
– Отпусти меня, Бреннер! Не делай этого! Ты пожалеешь!..
Я ударил его снизу вверх в челюсть и тут же подхватил падающее тело, после чего обнял Костаса так крепко, как мог, надеясь не выпустить его из рук, если ремень не выдержит нагрузки и порвется, и шагнул в проем люка, навстречу далекой земле.
– Отец, погоди, до ближайшего города далеко?
– Верст десять будет, барин. – Бородатый старик-бауэр[6] натянул поводья, останавливая повозку, оглядел нас долгим взглядом и выжидательно замолчал, понимая, что выбора у меня нет. Не пешком же идти через лес.
– Довезешь?
– Лошадка кушать хочет, – прищурился хитрый дед.
– Накормим твою лошадку, – кивнул я. – Не обижу. Так что?
– Довезу, отчего же не довезти хороших людей. Лезьте в телегу, баре!..
Я сильно сомневался в положительных качествах Костаса, но разубеждать деда не стал. Нам и так крепко повезло, что мы наткнулись на него на пустынной дороге и что он не испугался нашего вида, иначе пришлось бы идти пешком, понапрасну расходуя силы.
Дед был старый. Он выглядел так, словно застал даже те времена, когда Руссо-Пруссии, как государства, еще не существовало на картах мира. Что уж говорить о прогрессе – в этих краях подобное слово посчитали бы бранным. Тут жили по старинке: неспешно, размеренно, но при этом работали от рассвета до заката, как привыкли работать отцы, деды и многие поколения предков. Старик вел себя так, словно ничего с тех пор не поменялось. В чем-то он был прав…
Костас запрыгнул на телегу первым и устроился со всеми возможными удобствами на густо пахнущем сене, потирая ушибы и ссадины. Я же сел чуть в стороне. Старик тронул вожжи, и кобыла, медленно переступая ногами, двинулась вперед, волоча за собой телегу.
Вот теперь я мог немного расслабиться, впервые за этот день, и воскресить в памяти все произошедшее.
Ознакомительная версия.
