– Ты тоже, – кивнул я. – Хотя вот эти залысины… стареешь, Фрэнк!
– Нет у меня никаких залысин, – оскорбился он. – У тебя вообще виски седые!
– Ничего подобного, в нашей семье до глубокой старости ни у кого не бывает седины!
Тут мы переглянулись и рассмеялись. Не помню, с чего это повелось, но выискивать друг у друга признаки преждевременного старения мы начали очень давно.
– Кого ты привез, Фрэнк? – спросил я, с интересом разглядывая чучело. Больше всего оно походило на… да, на очень крупную обезьяну с густым свалявшимся белым мехом. И, если честно, до неприятного смахивало на человека.
– Сам не знаю, – развел он руками. – Местные называют его как-то так, что я выговорить не могу, а прочие прозвали снежной обезьяной. А в Академии наук мне заявили, что это вообще фальсификация, таких зверей не существует, меня обманули, и вообще, шкура из овчины сделана… Ясное дело, из овчины, выделали из рук вон плохо, местами латать пришлось. Ну да ничего, там, сзади, не очень заметно, если в уголок приткнуть…
– Хм… – Я еще раз посмотрел на чучело. – Я и впрямь никогда не слыхал о подобном.
– Так и я не слыхал! Но, знаешь, сложно усомниться в существовании чего-либо, если сам это существо и подстрелил! Правда, – заметил Фрэнк, – местные после этого отказались вести меня дальше. Дескать, я разгневал духов гор… В общем, пришлось возвращаться, но я все равно доволен!
– Сперва стрелять, а потом думать, узнаю Дигори, – вздохнул я. – За что ж ты так несчастную зверюгу?
– А она у нас сгущенку воровала, – пояснил он. – Я вообще-то просто пугнуть хотел, но так удобно было целиться… Я не мог упустить шанс! Оллсоп, что вы стоите? Поставьте моего красавца напротив той гориллы, они будут отлично смотреться в паре! А ты, Вик, уже завтракал?
– Пока нет, и надеюсь, что ты составишь мне компанию, – сказал я.
– Непременно, – обрадовался Фрэнк. – Я только что с дороги и просто умираю с голоду! А ты пока расскажи, давно ты здесь? Что новенького?
– Я тут со вчерашнего дня, а новенькое… Думаю, ты сейчас об этом услышишь, – криво усмехнулся я, входя в столовую. – Правда, не знаю, как отнесешься к такому известию…
– Интригуешь… Ну да ладно, сперва – хороший завтрак!
Завтрак и впрямь был бы выше всяких похвал, если бы не Лайонел. Разумеется, он торчал в столовой, сверкая улыбкой и раздавая авансы. Почитателей у него со вчерашнего дня явно прибавилось, а что хуже всего, среди них я заметил Стивена.
– Так-так… – сказал Фрэнк, утолив первый голод. – Я пойду послушаю, ты не возражаешь?
– Нет, конечно, – ответил я, кроша тост. Решимость моя медленно испарялась. Что, что я могу доказать? Да ничего… Сейчас и Дигори вкусит ядовитых речей, а потом… Потом мне уже не переубедить его. Я не настолько красноречив, и мне нечего предложить взамен! Но если еще и Фрэнк…
– Вы что-то загрустили, Кин! – Кто-то хлопнул меня по плечу, и я выпрямился. Ну конечно же, это был Лайонел. – Вам скучно? Может быть, желаете присоединиться к нашей теплой компании?
– Благодарю, – сухо ответил я, сбрасывая его руку. – Я не нуждаюсь… в компании.
– То-то вас тянет сюда, будто магнитом!
Я хотел встать, чтобы уйти, но чья-то тяжелая рука пригвоздила меня к стулу.
– Вик, не надо, – сказал мне на ухо Фрэнк.
– Ах, не удерживайте его, – продолжал глумиться Лайонел, – Кину нужно встряхнуться, побывать там, где не ступала нога белого человека!
– Палмер! – рявкнул Дигори. – Закройте рот, или я пересчитаю вам зубы!
– Это следует считать официальным вызовом? – вскинул тот бровь.
– Да считайте, чем хотите, – грубо ответил Фрэнк, – но если вы не умолкнете, я сперва заткну вам пасть, а потом спущу с лестницы!
– Вы совсем одичали в этих ваших горах, – дернул плечом Лайонел и отвернулся. – Право, господа, не будем терять времени! Мы еще не обсудили маршрута, так что идемте в гостиную, карты в нашем распоряжении…
– Не надо было так, – сказал я негромко. И куда только подевалась моя решимость? Сейчас внутри у меня было пусто, холодно и… да, безнадежно. Не знал, что умею испытывать такие эмоции, ан поди ж ты…
– А как иначе? – огрызнулся Фрэнк. – Ч-черт, приехал отдохнуть!.. Вик, ты…
– Скверно, – предвосхитил я вопрос и вдруг, словно тень, стоявшая за моим плечом, подала знак, сказал: – Пойдем наверх, поговорим?
– Не вопрос, – ответил он. – Я только захвачу закуску…
Запасался Дигори основательно: давали о себе знать многие месяцы житья впроголодь. А я с горечью подметил, насколько уже отличаюсь от него: былая сухость фигуры пропала, огонь во взгляде угас, порывистость движений сменилась ленивой вальяжностью… Я не жалел о том, что отказался путешествовать. Скорее, я правил тризну по тому юноше, каким был когда-то, а еще по мужчине, который мог из него вырасти. Такому, каким был Фрэнк.
– Рассказывай, что случилось, – сказал он, едва усевшись в кресло. Мы заняли один из приватных кабинетов, и вряд ли кто-то мог нас побеспокоить: всех занимали планы Палмера. – Я приехал, смотрю – шумят. А тут ты, бледный, как привидение, злой, как тысяча чертей, ну и Лайонел вдобавок. Чего вы не поделили?
– Он предлагает всем желающим присоединиться к экспедиции в Новую Гвинею, – ответил я. – Мистер Болдуин спонсирует…
– Ну! – неопределенно произнес Фрэнк. – И что?
– То, что почти все кинулись к нему, едва ли не локтями друг друга отпихивают… Даже Стивен… – Я скривился. – Кстати, а ты?..
– А что я? – удивился он. – На кой мне сдалась эта Новая Гвинея? Ты же знаешь, мне нравится, где похолоднее! Передохну, снова пойду на Памир. Или в Гренландию. Не решил пока, там видно будет… Но это-то ладно! Вик, я не пойму, что тебя так тревожит? Ну набирает Палмер партию искателей приключений, так в этом нет ничего дурного! Я ведь тоже искал попутчиков, да никто не согласился…
Я помолчал. С одной стороны, говорить не хотелось. С другой – Фрэнк был единственным моим… союзником? Хотя нет, просто он сохранял возможность мыслить здраво, поскольку его не интересовала инициатива Палмера! А еще – он владел художественным словом, и если что, смог бы убедить сэра Келли в нецелесообразности экспедиции или чем-то еще… Я, увы, был далеко не красноречив и теперь уже не имел веса в этом обществе.
– Ты видел план Палмера? – спросил я.
– Так, краем уха кое-что слышал, но подробностей не знаю, – ответил Фрэнк настороженно. – Он совсем плох?
– По мне, так он вообще никуда не годится, – устало сказал я, – но доказать это кому-либо я не в состоянии. Сам понимаешь…
– Не тебе судить о работе «в поле»? – сощурился он.
