— Был занят. — В следующее мгновение его голос прозвучал уже ближе. — Около часа назад получил полудохлого светляка.
Я снова открыл глаза. Стинкворт порхал в футе от моей головы.
— Знаешь, мне есть что сказать, но не хочу начинать утро с крика.
Он пожал плечами.
— Ну так не кричи. Шевелись, вставай. Солнце всходит.
Я спустил ноги с кровати. Стинкворт сбросил тунику, и она спикировала на кофейный столик. Расправив крылья и раскинув руки, он подлетел к окну. Я поднялся и быстро сложил постель. Солнце прорезало линию горизонта, и мы вместе начали приветственный ритуал. Флит летал надо мной, выполняя сложные фигуры и время от времени касаясь моей кожи кончиком крыла. Вскоре мы уже двигались в едином ритме, вбирая солнечную энергию и отражая ее друг на друга. Приятный резонанс соединил наши тела, углубляя амплитуду движений. Чувственность без сексуальности. Вместе с расслабленностью пришли новые ощущения. Тело сделалось гибким и текучим, более восприимчивым к мелодии ритуала и пластичным, а крылья у Стинкворта вспыхнули белым сиянием. Растворившись в кружащем свете, я остановился, и в тот же миг поднявшееся полностью солнце вспыхнуло в моих глазах, наполняя все мое естество ощущением восторга.
Мы еще долго молчали. Чувствуя себя одновременно выжатым и полным сил, я отправился в ванну, а когда вышел, Стинкворт уже сидел на кофейном столике.
— Что это было?
Он потянулся.
— Теперь ты знаешь, почему флиты предпочитают приветствовать солнце вместе.
— Невероятно! Мне уже давно не было так хорошо. Даже голова не болит. — Голова действительно не болела. Затемнение постоянно напоминало о себе ноющей болью, степенью которой я и измерял свое самочувствие.
— Флиты это умеют. Мы можем управлять потоками чужой сущности. Когда клан флитов собирается вместе, мы способны генерировать огромную силу. Дананн Сидхе тоже это умеют, но у них ведь даже двое никогда не сговорятся. А вы, друиды, не летаете.
Говоря это, он сгибал и разгибал пальцы и разминал левую руку. Отчетливый белый шрам на предплечье ясно показывал извилистый путь ножа.
— Как твоя рука?
Стинкворт пошевелил пальцами.
— По утрам немного немеет, и прежней силы в ней я уже не чувствую. А вот правую Бриаллен сделала сильнее. Я воспринимаю это как знак того, что левая навсегда останется слабой.
— Тебе не стоило драться с ним в одиночку.
Стинкворт отлетел к окну, опустился на подоконник и выглянул на улицу.
— Не хочу об этом говорить. А что с твоим глазом?
— Так, ерунда. Досталось немного. Где ты был?
— Искал этого ползучего сарфа.
— И что?
— Ничего. Я предупредил всех наших, но его никто не чувствует. Где бы он ни спрятался, защита у него сильная. Что нового у тебя?
— Выкрал файлы из базы данных Гильдии.
Стинкворт посмотрел на меня довольно равнодушно.
— И все?
— Это полный провал, Джо. Я запрещал себе делать что-либо подобное, потому что такой шаг — это жест отчаяния. Это означает, что я уже никогда не обрету былых возможностей. Я украл, потому что иных средств решения проблемы у меня больше нет.
Он по-прежнему смотрел в окно, за которым не было ничего, кроме серых доков.
— И вот ты украл файлы. И что тут такого?
— Что такого? Я опустился на самое дно. Я ни на что больше не способен.
Стинкворт задумчиво постучал себя по подбородку.
— Чушь.
— Только не жалей меня, Джо. И не делай вид, что ничего не случилось. Будь я прежним, давно бы поймал того ублюдка. Заглянул бы в магический кристалл и все понял. Проследил бы его путь от места первого убийства. Да и в последний раз взял бы мерзавца голыми руками. Будь я прежним, Танси осталась бы жива.
Джо сел на подоконник и сложил руки на груди.
— Коннор, я прожил слишком долгую жизнь, чтобы играть в эту игру. Ты сам знаешь, что это бессмысленно. Каждый пользуется тем, что имеет. Будь не так, все флиты сделались бы фейри.
Я невольно улыбнулся. Поговорку эту вспоминали разве что старушки. Подразумевалось, конечно, что все, особенно флиты, мечтают быть фейри. Ни от одного флита ничего подобного мне слышать не доводилось. Взглянув на Стинкворта, я успел заметить на его губах кривую ухмылку. Среди людей можно найти таких, кто хотел бы стать кем-то еще, но никто из сородичей Джо не завидовал фейри.
— Мне от этого не легче.
Стинкворт вспорхнул с подоконника.
— Все, Коннор. Мне пора.
— Думаю, я знаю, какой кровавый ритуал он использует. — Джо замер и оглянулся через плечо. Я устроился поудобнее. — Дело в том, что мне повезло найти одно очень сильное заклинание. Для приведения заклинания в действие требуется кровь. Кровь козы. Полагаю, кровь фейри дает больший эффект.
— Коннор, прекрати!
— Заклинание временное, но действительно способствует усилению сущности заклинателя. Что не совсем понятно, так это замена рекомендуемого камня, кровавика, на селенит. Последний больше используется в лунных ритуалах, которые, как нам теперь известно, тоже играют здесь некоторую роль. Думаю, селенит просто сильнее кровавика.
— Коннор…
Я не собирался умолкать.
— Главная проблема — временная природа заклятия. Осмелюсь предположить, что он умирает и пытается спастись через ритуал крови. Все остальные дети-ска умерли. Он понимает, что не может постоянно убивать фейри. Вероятно, ему удалось отыскать способ сохранения украденной сущности. Но согласно тем данным, что у меня есть, для запуска заклинания требуется огромная сила. Будь она у него, не пришлось бы и убивать. Вероятнее всего это как-то связано с селенитом. А ты что думаешь?
— Думаю, ты совсем рехнулся. С кровавыми ритуалами не шутят. И эксперименты с ними до добра не доведут. А у меня слишком много других дел, чтобы еще и за тобой присматривать.
— Расскажи, что ты знаешь о них.
— Поверь, Коннор, ты не в том состоянии, чтобы связываться с такими опасными обрядами. Если что-то пойдет не так, шишками не отделаешься. Спроси леди Бриаллен. Она знает.
— Я уже спрашивал. Она отказала.
Стинкворт развел руками.
— Вот видишь. Если уж она отказала, то я тем более слова не скажу. Успокойся, Коннор. Отступись. Держись подальше от этого дела. Пусть им занимается Гильдия.
— Послушай, Джо. Я не собираюсь сам исполнять ритуал. Я лишь хочу понять, что он собой представляет.
— Хочешь понять, подходи к вопросу разумно. Мы оба в ту ночь уловили его запах. Помоги мне отыскать след.
Я показал на распухший нос.
— Не могу. Ничего не чувствую.
Он посмотрел на меня задумчиво.
