Ознакомительная версия.
Впервые Федя совершенно не чувствовал приближения новогодних праздников. Осень чересчур затянулась: бесконечные дожди, грязь, слякоть, небо, постоянно затянутое тучами… Снег покрыл землю лишь недавно, и погода для зимы стояла слишком теплая. Даже яркие светящиеся витрины магазинов, щедро украшенные к праздникам, не создавали обычного предновогоднего настроения.
Самую большую радость приносили репетиции в гараже. Ребята уже хорошо выучили несколько песен и инструментальных композиций. Все звучало на удивление слаженно и органично. Феде, привыкшему к воплощению своих композиций на синтезаторе, казалось, будто мелодии раскрываются, подобно цветкам, и начинают звучать необыкновенным волшебным оркестром. Не передать счастье, которое юноша испытывал в такие минуты. Ведь в каждой мелодии жила его душа.
В группе юноша нашел взаимопонимание, какого никогда и ни с кем раньше не было. Здесь он впервые ощутил, что способен на многое и может делать что-то действительно стоящее, уникальное, ведь его музыку по-настоящему поняли и оценили. Он вдруг осознал: мир, как зеркало, может отражать не только проблемы, но и счастье, живущее у тебя внутри. И тогда это счастье возвращается преумноженным многократно…
За обилием уроков, занятий, репетиций и тренировок Федя почти перестал думать о Рашевской. Только в школе он иногда украдкой бросал взгляд в сторону девушки и чувствовал, как сильно бьется в груди сердце. Постоянная занятость Литвинова буквально его спасала. Казалось, любовь, такая горячая и страстная, но неразделенная, постепенно превратилась в мучительную болезнь, от которой юноша уже жаждал исцеления.
Недели за полторы до Нового года Федя понял, что нужно немного расслабиться. Усталость накапливалась и уже давала о себе знать. Посреди недели Литвинов позволил себе пропустить один вечер занятий и они с Яном отправились в кино.
Протянув Феде билеты, женщина за кассой странно улыбнулась, словно извиняясь, и сказала:
— Пожалуйста, седьмой зал. Я обязана предупредить: у нас там небольшой дефект экрана. Три полоски тоненьких, но они совсем незаметные.
— Ничего страшного. Нет проблем, — не задумываясь, ответил Федя, и друзья помчались в зал. Фильм уже начинался.
Пошла реклама, трейлеры других фильмов. Федя, к своему неудовольствию, отметил про себя, что «дефект» намного больше, чем он ожидал. На экране, как на старом плохом телевизоре, вытянулись около двадцати черных тонких полосок, точно острым ножом разрезающих изображение. Когда начался фильм, линии стали мешать еще сильнее. Юноша пытался отвлечься, но все его внимание почему-то концентрировалось именно на этих полосках. Захотелось встать и пойти вернуть билеты обратно. Блин, самый дорогой кинотеатр города, и еще смотреть фильм с подобными дефектами! Что они себе позволяют! Настроение безнадежно испортилось. Да еще рядом сидел какой-то малолетка и жрал чипсы с таким хрустом и чавканьем, что Федя едва сдерживал желание вывалить их ему на голову. Ситуацию усугублял еще и запах этих чипсов, от которого хотелось надеть противогаз. Литвинов взглянул на Яна. Тот, спокойно откинувшись на спинку кресла, смотрел фильм. Федя попытался успокоиться и сосредоточиться на сюжете.
Фильм оказался интересным. Через полчаса Федя и думать забыл о полосках. Сосед-малолетка доел наконец свои чипсы, и раздражение улеглось. Увлекшись сюжетом, юноша с интересом смотрел кино. Уже в самом конце фильма почему-то вспомнил о том, что ему так мешало вначале. Федя присмотрелся к экрану. Полоски исчезли. Не понимая, как это может быть, Литвинов поморгал, зажмурился, снова открыл глаза. Полоски исчезли! Юноша решил пока не грузиться.
Когда друзья вышли из зала, Федя спросил Яна:
— Слушай, ты полоски видел?
— Какие еще полоски?
— Ну, на экране полоски были. Черные. Еще билетерша про них говорила. Про дефект.
— Какой, на фиг, дефект? Не видел я никаких полосок.
Федя задумался на минуту, но вскоре забыл об этой мелочи.
Вечером Литвинов лежал на диване в темной комнате и смотрел в окно. Шторы открыты. Большие хлопья снега падали, кружась в волшебном хороводе. Федя всегда любил смотреть ночью на падающий снег в свете фонаря. Эта картина создавала в душе юноши необыкновенно прекрасное ощущение тайны и зимней сказки. Словно возвращалось детство и наполняло все внутри ожиданием чуда. Федя очень ясно вдруг почувствовал: скоро Новый год, время волшебства и исполнения желаний. Впервые в эти предновогодние дни он вспомнил с детства проникший в сердце особый запах новогодних праздников, запах хвои и мандаринов, морозного воздуха и долгожданных зимних каникул. Юноша все глубже погружался в состояние некой расслабленной медитации, будто растворяясь в падающем за окном снеге. Снег усыплял, убаюкивал, нашептывая ласковую зимнюю колыбельную… Федя немного поморгал, чтобы не уснуть, пытаясь продлить ощущение чуда. Снежные хлопья складывались в узоры, в их движении чувствовалась определенная гармония. Но что это?! Как загипнотизированный, Федя встал, подошел к окну, дотронулся рукой до стекла. Тряхнул кудрями, пытаясь прогнать наваждение… Снег кружился, сложившись в знак. Знак из Игры. Федя зажмурился, снова открыл глаза. Контуры стали еще более отчетливыми. И вдруг… окно резко распахнулось! Огромный снежный знак, мгновенно окрасившись в ярко-алый цвет, втянул юношу в себя, закружив в сумасшедшем вихре…
Крича от ужаса, Федя сел и обнаружил, что находится на диване. Задыхаясь, оглядел комнату: окно закрыто. За стеклом продолжали медленно кружиться снежинки. Видимо, заснул…
Федя встал, включил в комнате свет, задернул шторы. Достала уже эта Игра. Так и до дурки недалеко. Сел в кресло, откинувшись назад, попытался успокоиться.
— Перестань. Все хорошо, — Дэя засветилась рядом. Ее голос был мягким и теплым.
— Что хорошо, Дэя?! Мне уже всякая гадость мерещится.
— Это просто сон.
— Мне и в кино сегодня… Полоски какие-то все мешали. Ян же их не видел.
Дэя усмехнулась:
— Просто ты не умеешь читать знаки, которые показывает тебе Вселенная. Она постоянно разговаривает с людьми. Разговаривает на своем языке, но люди редко ее слышат.
— Дэя, скажи по-человечески. Я так не понимаю.
— Там действительно был дефект экрана. Тебе не померещилось, можешь успокоиться.
— Ну и?
— Что «и»?
— Ты же сказала, в этом какой-то знак для меня.
— Хорошо, объясню. Пока ты думал о полосках на экране, они тебе мешали, причем мешали довольно сильно. Так?
— Ну.
— А когда ты увлекся фильмом, ты перестал их видеть и даже забыл о них.
Ознакомительная версия.
