– Что вы можете ещё нам поведать о бароне? – приступила Анна с допросом к лекарю, но тот не испугался. Наоборот, улыбнулся и с чуть заметной улыбкой на старческом лице произнёс:
– Знаете ли вы, мадам, что муж вашей сестры заложил один из своих замков Сент-Этьен-де-Мер-Морт герцогу Бретонскому Жану V?
– Нет, месье.
– О, это очень наглядная история о сущности мужа вашей сестры, – начал месье де Натр-Дам. – Однажды слуги барона хотели переночевать в замке, но их не пустил управляющий герцога Бретонского, поскольку был местным священником и не потворствовал чернокнижникам барона де Рэ. На следующий день бывший маршал примчался в замок, отыскал управляющего в замковой церкви, повалил его на алтарь и избил до крови, а слуги, прибывшие с ним, в это время похитили жену управляющего, его двух дочек и увезли в Тиффож. Оттуда ни женщина, ни девочки уже не вернулись. К сожалению, никто не видел, как девочек и женщину увозили слуги де Рэ. А серьёзное обвинение знатному дворянину предъявить не так-то просто. С тех пор герцог Бретонский ждёт случая, чтобы расправиться с чернокнижником и его сатрапами. А так же на него точит зуб епископ нантский Жан де Малеструа и его приятель инквизитор Жан Блуэн.
– Сколько врагов с ненавистью смотрят на моего мужа и все Жаны, – заметила Мариэль.
– Да, так уж вышло, – согласился лейб-медик. – Я много мог бы поведать вам о жизни мужа вашей сестры, мадам, о других фактах существования этого отмеченного когтём Сатаны человека, но стоит ли?
– Отмеченного когтём? – вмешалась Мариэль. – О, Боги! У него прямо под сердцем ужасный шрам, но барон говорит, что это рана, полученная в сражении под Руаном. Эта рана помешала спасению Жанны д’Арк – войска маршала ворвались в город, только Орлеанская девственница уже сгорела на костре.
– Заметьте, – саркастически улыбнулся лейб-медик, – после этого поражения барон вышел в отставку и проживал в замке Тиффож.
– Именно там мы и живём, – кивнула Мариэль.
– Да, конечно. А знаете, что до вас он постоянно ездил в Машикуль, но не к заключённой там Катрин, а для устроения пиров с мальчиками. Причём, первая жена всегда участвовала в групповых оргиях, только мне кажется далеко не по собственному желанию, ведь Катрин с детства была довольно сообразительной и рассудительной девушкой. Ей претило распутное поведение супруга, поэтому сначала она пыталась хоть как-то повлиять на поступки мужа. Он же решил сломать женщину, сделав её доступной всем участникам оргий.
– Неужели такое возможно?! – воскликнула Анна.
– Да, сестра, – подтвердила Мариэль. – Месье Пьер де Натр-Дам прав. Барон и со мной пытался вытворить что-то дьявольское. К счастью, Господь оградил меня от его разнузданности. Но красивые мальчики-пажи в замке до сих пор ещё есть. Большей частью они сопровождают хозяина на ночных бдениях в закрытой башне. Меня, естественно, к этим бдениям не допускают, только я по своему неумению мыслить логически, думала, что все эти бдения связаны с поклонением Господу Богу нашему…
– Я вас понимаю, мадам, и сочувствую, – поклонился лейб-медик. – Однако мужчине не следует доверять полностью только потому, что он является вашим мужем. Как вам стало известно, даже в этом он вас обманул и обманул Бога, поскольку сочетовался с вами при ещё живой жене. Он повинен не только в двоежёнстве и мужеложстве, барон после провала со спасением Жанны Д’Арк стал откровенно поклоняться Бафомету, поэтому у вас в замке, я полагаю, постоянно гостят чернокнижники, магрибские колдуны и прочая нечисть.
– Именно так, – согласилась баронесса. – Даже на сей час в отсутствие мужа они совершают в башне свои дьявольские мистерии.
– Вы не ошибаетесь?! – воскликнул де Натр-Дам.
– О нет, месье, – Мариэль даже замотала головой в подтверждение своих слов. – О нет! Каждой ночью я слышу наводящие ужас голоса и младенческий плач.
– Он не уехал! – заключил медик.
– Кто? – не поняла баронесса.
– Ваш муж, дорогая моя Мариэль, – произнёс лейб-медик и в упор посмотрел в глаза женщине. – Вы знаете потайной ход в неприступную башню?
– О да, я вам уже говорила.
– Очень хорошо, – удовлетворительно кивнул месье де Натр-Дам. – Сейчас вы мне расскажете подробно, как туда проникнуть. Затем, возвращайтесь вместе с сестрой в свой замок и ждите. Я с городской стражей иезуитов скоро прибуду к вам на подмогу, и мы выкурим из башни всю сатанинскую нечисть. Только не забудьте приказать, чтобы открыли ворота, когда к замку подъедет гвардия иезуитов.
– О да, ваша честь, – кивнула баронесса. – Ворота будут открыты. Вы же не забудьте, что один из ходов в башню находится прямо в моей спальне. Недалеко от ложа под балдахином стоит массивный секретер красного дерева, на крышке которого красуются две большие сосновые шишки, выточенные из дерева. Надо обе шишки одновременно потянуть на себя и секретер отъедет в сторону. Откроется коридор, ведущий прямо в башню. Но, думаю, я сама вас поведу туда, потому что желаю взглянуть, чем занимается барон де Ре в башне, куда не разрешается входить даже слугам.
– Только я попрошу вас, мадам, до этого никаких действий не совершать, ибо неизвестно, на что способен ваш муж.
– Никаких?
– Да, никаких, – уверенно кивнул лекарь. – Сопровождение сестры ни у кого не вызовет подозрений, а нам с гвардейцами ордена никак не проникнуть в замок без чьей-то помощи.
На этом и расстались. Лейб-медик помчался подымать боевой отряд иезуитов, Мариэль с сестрой отправились в замок Тиффож, а Шура вернулась в свой виток времени.
Сейчас, проезжая на маршрутке по улице Первомайской, которая начиналась возле Измайловского депо Московского метрополитена, Шура по-новому всматривалась в старинные городские дома, сплошь покрытые дурацкими рекламами. По сути, здания почти ничем не отличались от средневековых городских построек Франции, только вот с засильем рекламных щитов московская управа явно перестаралась.
Раньше Измайлово был окраинным районом столицы, но дома до прихода исторического материализма строились добротные, с высокими пололками, широкими подъездами и вместительными дворами. С приходом к власти воровской большевистской партии, старинные купеческие постройки сразу принялись захватывать и делить верные еврейские ленинцы, съехавшиеся в столицу за какой ни на есть поживой. По всей Москве расползлось так называемое коммунальное расселение красноармейцев, проливавших на плацдармах, то есть в полях и лесах кровь за далёкое светлое будущее не менее светлого недостижимого царства любви и благодати, то есть боролись за идею построения рая на земле. И, заметьте, рая бездельников! Потому что девиз будущего светлого государства звучал так: «От каждого – по способности, каждому – по потребности!» Согласитесь, в царстве воров и насильников, где уничтожили духовное воспитание и память о прошлом, могли появиться только бездельники, у которых потребности всегда превышают возможности использования полученной одежды, пищи и прочих атрибутов существования.
