Военрук стоял и нерешительно моргал.
– Ты, как-то это так… Просто у тебя получается. Что за "лазалка"?
– Да, к стене прикручиваются такие… искусственные камни, за которые можно хвататься и наступать на них. Для отработки вертикального перемещения.
– Но… Это же… Можно упасть…
– Со шведской стенки тоже можно упасть. Я знаю, как сделать съемные и страховка будет.
– Вот ты озадачил. Всё продумал, что-ли?
– Даже план учебный написал, – я сунул ему в свободную руку тетрадь и он её взял. – Вы ознакомьтесь, а я пошёл на урок.
Я убежал, думая о том, что лет через пять он и двое его учеников взорвутся прямо в кабинете НВП, очищая мину от ржавчины. Но это будет не в нашей школе.
Глава третья
Я крутил "кота", как выразился физрук, когда в спортзал вошёл он и физик, оба совсем слегка "датые", но винный запах по холодному залу пошёл.
Физик, мужик хиловатый, лет тридцати, хмурился и гримасничал, выражая на своём лице непонимание и недовольство.
– Что это за танцы, Серёжа? – Наконец спросил он физрука. – Ты говорил, японский бокс… Где бокс, Серёжа?
– Это же японцы, Иван Иваныч. Ты видел японцев? Ну вот… Они же на нас не похожи? Вот и бокс у них такой же… Косенький.
Он рассмеялся удачной шутке.
– Не-е-е… Это не наш спорт. На кулачки, это понятно, а ногами махать… Что это он, как краб туда-сюда ерзает?
Я как раз закончил "тэкки шодан"
– Ну как? – Крикнул Эс ЭС.
– Нормально.
– Не холодно босиком-то?
– Холодновато, но… традиции.
"Хотя", – подумал я, – "можно и самбовки надеть".
– И что это ты тут исполнял? – Спросил физик с вызовом.
– Это формальные упражнения для отработки определенных блоков и ударов. Например, вдоль стеночки.
– Херня, – махнул рукой Иваныч. – Это
Он был неплохим мужиком, и позволял нам "издеваться" над лабораторным оборудованием. Мы ставили разные эксперименты. Например, взрывали диоды, подключив их к ручному генератору тока. Он разговаривал с нами по простому, как и мы с ним.
– Вы знаете бокс? – Спросил я его.
– Занимался… В школе…
Я протянул ему бинты, сделанные мной из тонкой тесьмы.
– Что это? – Спросил физрук.
– Пусть намотает на кулаки… Поспаррингуем. Подерёмся.
– Тренировочный бой, что ли? – Переспросил физик. – Я же тебя…
– Не думаю, – серьёзно прервал его я. – Мотайте, мотайте.
Физик, к моему удивлению, действительно, когда-то обладал навыками. Сейчас удар остался, ноги не ходили, как он хотел ловко. Но и я не зверствовал. Месяц каратековских тренировок, это совсем ничего.
Тело не было готово к моим знаниям, но я потихоньку его раскачивал. Я начал тренировки, как всегда, с работы коленями и локтями. Чем выше поднималось колено, тем легче было бить удары ногами. Работа локтей и вращение кистей, вообще – первооснова карате.
За месяц ежедневного отжимания на кулаках и пальцах от жестких и мягких поверхностей, суставы пальцев окрепли и потеряли чувствительность к боли. Но я не форсировал, зная, что это невозможно без травм.
Сейчас я не обладал особой техникой именно каратэ, но самбо тоже не хрен в стакане, да и тем же боксом я немного тренировался. Хоть и в домашних условиях, но всё же.
С Иванычем я держал дистанцию "вытянутой ноги", то и дело встречая его прямым ударом в печень, когда он пытался меня атаковать правой рукой. Я просто отступал и на отходе всаживал ему под ребро свою ногу.
Растяжка у меня ещё "хромала", и на поперечный шпагат я не садился, но мы на самбо тоже растягивались. Не так рьяно, как каратисты, но всё же. И там я стал на неё налегать так, что аж Георгий Григорьевич забеспокоился.
Маваши гери в голову у меня ещё не получался, без сильного доворота бёдер, а вот подушечками в печень, удар заходил качественно. Это я к тому, что физик, получив несколько встречных ударов ногой, стал осторожничать и держаться на этой дистанции, а маваши, он длиннее…
– Слушай, Миша, что ты всё в печень целишься? Она нам ещё пригодиться, да Иваныч?
– Да ну его… С его ногами… Научишь? – Спросил вдруг физик.
– Это сложно. У вас, боксёров, закон – ноги на ширине плеч. А здесь нужна растяжка. Гимнастам хорошо. Вот у Степаныча легко пойдёт. Всё есть и координация, и растяжка, и атлетика. Просто надо показать как…
– Так ты и мне покажи… – Не унимался физик, разматывая бинты.
– Вы, Иван Иваныч, начните с подъёма колена к груди, к плечу. Начнём с передних ударов. А в бок ногу поднимайте тоже согнутую в колене.
– Это, как при беге с барьерами? Мы же не пальцем деланные, а физфак заканчивали, разберёмся.
– Ну и хорошо, – вздохнул я и посмотрел оценивающе на физрука.
– Что не так? – Спросил он едва не испугано.
– Не поможете, Сергей Степаныч? Мне приём надо отработать… борцовский, – добавил я увидев неподдельный испуг.
– Борцовский? Ну давай, только без фанатизма. И не бей меня сильно об асфальт, – сказал он словами модного анекдота.
– Я вас вообще ронять не буду, – пообещал я и дал ему свою куртку-самбовку. – Можете даже пояс не завязывать. Берите прямой захват.
Физрук взял меня правой рукой за отворот куртки. Я отступил назад, как бы срывая захват и вытягивая его правую руку. Потом левой рукой, опустив ее прямой вниз я перекрыл его предплечье и шагнул вперёд. Рука Степаныча согнулась в локте, и я шагнул правой ногой назад по кругу, закручивая его вокруг моей левой ноги. Крепко прихватив правый рукав у локтя я вывернул его локоть вовнутрь и сделав конрразворот влево, нажал ему на плечо своей левой ладонью.
Физрук аккуратно завалился на спину.
– Не понял, – сказал он. – Что это?
– Айкидо, – сказал я. – Моя модернизация и адаптация под правила самбо.
– Слышал-слышал, – сказал физрук. – Читал в "советском спорте". Там даже картинки были, но очень маленькие. Давай ещё.
Мы сделали ещё и ещё.
– Здорово, – сказал физик. – Абсолютно гармонические движения. На это можно смотреть бесконечно долго, как на качание маятника.
– Ты со своим маятником на Шепеткова не попади, – сказал, отдуваясь физрук. – В транс он себя вводит… А что ещё знаешь?
Я тоже дышал уже тяжеловато, темп мы задали хороший. То он меня перекатывал, то я его.
– Я люблю… Работать с локтями противника. В айкидо почти все приёмы на скручивание, но вот согнутый локоть мне особенно нравится. Правда, мало что для самбо подходит. Тут же можно левой рукой за голову и за спину потянуть, выворачивая локоть вовнутрь. Бейте меня правой.
Физрук выбросил правый кулак. Я чуть отвёл его левой ладонью и чуть ударил правым предплечьем по сгибу локтя, а сам шагнул назад и присел, держа его за запястье левой рукой. Я нажал ещё сильнее, протягивая его вперёд, и он покатился через руку.
– Окуеть, – выругался физик, выпучив глаза. – Давай на мне…
– Действительно, – согласился физрук, видя, как Иваныч перекатывается.
– Вариантов множество, но я ещё не все их отработал.
– Окуеть… Он не все их отработал. – Ты с кем их отрабатываешь?
– Да вот так вот… танцуя, – усмехнулся я.
– Сука! Серёжа, бросаем пить, встаём на лыжи. Интересно-то как… Бокс-то… Херня, стало быть?
– Не-не-не… – Остановил я его рукой. – Бокс это круто.
– Чего? – Не понял физик.
– Круто… – Повторил я. – Круче только яйца и гора Эверест. Мы к боксу ещё локти прикрутим и тогда вообще, атас!
– А-а-а… – Так и не понял меня физик.
У физика дома в чулане ещё валялся боксёрский мешок, слегка проетый мышвой, но вполне рабочий. Его они со Степанычем приволокли в свою кандейку и подлатали.
К нам стали захаживать и трудовик с военруком. Но пока они только сидели на скамеечке, смаковали "приёмчики" и потягивали винишко. Серёжа с Иваном, пить почти перестали, после того, как я слегка скривился, после смачного выдоха физрука.
