Насмешники по-своему окрестили серию историй о Годже — «Петух, который…». Однако эти книги неизменно, из года в год, занимали определенные места в списках бестселлеров по обе стороны Атлантики. Пусть кое-кто и считал ее произведения весьма далекими от реализма, но мисс Патни, бесспорно, удавалось писать живо, ярко и образно, и в ее повестях присутствовало свое особое очарование. Я и сам прочитал три или четыре книжки, вышедшие из-под пера мисс Патни, и должен признаться, что в некотором роде являюсь поклонником своей новой знакомой.
И теперь, когда я увидел саму авторшу и ее близкого друга Мистера Мерблса, для меня по-другому зазвучали диалоги между главными героями — мисс Айкен и петухом Годжем. Похоже, что эти диалоги вовсе не были надуманными и никакой иронии в них не вкладывалось.
Мисс Патни просияла, услышав мои слова.
— Вы очень любезны, мистер Керби-Джонс. Вы невероятно любезны.
— Извините, мэм, — вклинился в разговор Динглби, — но если вы не возражаете, то леди Гермиона ожидает вас в гостиной.
— Да, Динглби, конечно же, — кивнула мисс Патни. — Мистеру Мерблсу не терпится снова увидеть свою любимую тетушку Гермиону. Ведь так, заинька?
Вслед за Динглби мисс Патни направилась к дому. Я двинулся за ними. Когда мы проходили мимо Джайлза, он вдруг сильно закашлялся. Обернувшись, я укоризненно покачал головой.
— Саймон, я разберусь тут с багажом! — крикнул мне вдогонку Джайлз.
Ну вот и замечательно! Моему помощнику вовсе не обязательно было присутствовать при встрече Мистера Мерблса и тетушки Гермионы. Я же не собирался пропускать это, вне всякого сомнения, трогательное зрелище.
Вместе с мисс Патни и ее другом мы через парадный вход вошли в особняк и, минуя холл, направились туда, где нас ожидала хозяйка дома. Когда мы приблизились к дверям гостиной, те вдруг резко распахнулись, едва не ударив мисс Патни и Мистера Мерблса.
Навстречу нам буквально вылетел какой-то мужчина, который, увидев мисс Патни, тут же остановился.
— Чертова корова! — рявкнул он.
Мисс Патни отвесила ему оплеуху.
Звон пощечины прокатился по залу, и я даже содрогнулся, представив, насколько хлестким был удар.
— Свинья! — почти что выплюнула мисс Патни в лицо грубияну.
— Если ты еще раз такое сделаешь, — тихо и злобно процедил мужчина, — я отниму у тебя твоего дурацкого кролика и вытряхну из него всю требуху.
— Ах, Декстер! — чуть ли не запричитала мисс Патни, крепко прижав к груди Мистера Мерблса. — Неужели ты способен на такую чудовищную жестокость? Нельзя прикасаться к Мистеру Мерблсу, кроме как с любовью и нежностью.
Пока мисс Патни ворковала и поглаживала своего кролика, я с еще большим интересом принялся разглядывать злодея.
Так, значит, это и есть тот самый легендарный Декстер Харбо.
На фотографиях, помещенных на суперобложках его книг, он обычно представал в профиль: лицо в тени, шляпа надвинута на глаза — все, как и подобает автору мрачных и циничных детективных романов.
В реальности Декстер Харбо оказался мужчиной лет пятидесяти, под метр восемьдесят ростом, явно излучавшим отрицательную энергию. Мы, вампиры, так же восприимчивы к сильным эмоциям, как и к звукам, а этот тип прямо-таки сочился злонравием. И для меня это вовсе не стало неожиданностью — я уже успел прочитать три его книжки.
Складывалось такое впечатление, что Декстер ненавидел весь мир, а его главный герой, сыщик Осгуд Джонс по прозвищу Крушитель, в каждой истории оправдывал свою кличку, пинками, хуками и апперкотами расчищая себе путь и добиваясь успеха в расследовании очередного дела. Редкий персонаж добирался до конца романа без коллекции синяков — за исключением тех, кто еще раньше был покалечен, а то и вовсе убит.
И надо сказать, что Декстер был весьма популярен, ему доставались главные призы и премии, присуждаемые за творчество в детективном жанре. Его жесткий, беспредельно чернушный стиль восторгал и критиков, и собратьев по перу, которые считали подобную манеру писать наивысшим проявлением реализма в детективной литературе. А вот феминистки Декстера ненавидели, поскольку в его книгах не попадалось ни одной нормальной женщины: все они были либо стервами, либо неряхами, либо шлюхами, и всех их, как правило, ждала самая неприятная кончина.
Декстер Харбо протянул к трепещущей мисс Патни руку и погладил ее по щеке. Помимо исходившей от него злобности, он также обладал и грубой сексуальной энергетикой. Я ощутил, как мисс Патни внутренне откликнулась на это прикосновение, хотя и не совсем охотно. Да… По всей видимости, между ними что-то было.
— О-о… Декстер… — заныла мисс Патни. — Скажи, что ты пошутил. Обещай, что не причинишь вреда Мистеру Мерблсу.
Мистер Харбо раздул ноздри.
— Да пошла ты… со своим мерзким кроликом! — И тут он соизволил заметить меня. — А это, черт возьми, кто такой? Твой нынешний?
— Саймон Керби-Джонс, — невозмутимо представился я и протянул руку.
Харбо подал свою — и вздрогнул, когда я усилил пожатие. Глаза у него округлились, и он взглянул на меня уже по-другому, с каким-то особым интересом. Выворачивая пальцы, он высвободил ладонь.
— Гермиона только что про вас вспоминала, — сообщил Декстер. — Сказала, что вы историк.
Я коротко кивнул.
— Моя специализация — средневековая Англия. Леди Гермиона любезно пригласила меня выступить на тему исторической прозы и рассказать о методах исследовательской работы.
— А-а-а! — Мистер Харбо выкатил глаза. — Это про то, как нелепо разряженные мужики размахивают мечами да шпагами, а глупые бабенки шлепаются в обморок прямо им под ноги. Неужели вам нравится подобная чушь? Ни за что не поверю! — Он перевел взгляд на мисс Патни. — Вот бабы с их куриными мозгами — такими, как у этой, — просто захлебываются от восторга, читая всякий сентиментально-романтический вздор.
«Что за идиот!» — пронеслось у меня в голове.
— Мужицкие мозги, конечно же, гораздо круче, — начал я. — Настоящий мужик готов поколотить каждого, кто усомнится в его превосходстве — особенно в отношении той части тела, что ниже пояса. Женщина для настоящего мужика не совсем человек, а тот, кто хоть чем-то от него отличается, вообще животное.
Высказывая все это, я любезно улыбался, удерживаясь от искушения еще и подмигнуть. Декстер Харбо побагровел, но промолчал. Затем протиснулся между мной и мисс Патни и зашагал прочь.
Вскоре его каблуки застучали по ступеням лестницы, ведущей наверх. Я же предложил мисс Патни свою руку, и мы вместе направились в гостиную, чтобы засвидетельствовать свое почтение леди Гермионе.
