Снова были поезда, но теперь быстрые и не такие тяжеловесные, как тот, первый. Они почернели от копоти, в металлических боках тут и там попадались вмятины. Потом Диана увидела землю, взрытую и застывшую, как будто её распирало изнутри, и кирпичные дома, оплавленные, как восковые свечи.
Тогда же она услышала о том, что маги притащили с собой «заразу». Рассказы казались выдуманными историями, которыми на ночь пугают детей. Седой и морщинистый старик рассказывал, что видел сам — из разрушенного дома вышло полупрозрачное существо, по виду напоминающее огромного пса, только лапы его, толщиной со спичку, конечно, не смогли бы нести такую огромную голову.
«А если вы увидите его или другую заразу, бегите, или, если не можете бежать, хоть глаза закройте. Никогда не смотрите им в глаза».
Диана случайно глянула в документы старику и увидела, что ему двадцать пять. Потом уже только и разговоров было, что про заразу.
— Понимаешь, они прям живут с этими. Эти у них — как домашние собачки и кошечки там всякие. Они называют их сущностями.
— Мерзкие твари!
— Что питомцы, что хозяева, да. Огнём бы их выжечь!
— Огонь их не берёт…
Диана не принимала участия в разговорах — всегда держалась чуть дальше, чем следовало, и слушала. Внутри уже почти не холодело от страха, всё же ко многому можно привыкнуть, даже к мысли, что из разрушенного дома навстречу тебе выйдет смертельно опасное чудовище.
* * *
…Когда дом затих, а на улицах совсем стемнело, Маша по-турецки села в угол выделенной ей кровати и спиной прижалась к холодной стене. Так было удобно смотреть в окно, хоть за ним ничего не было, кроме серого силуэта сарая. Она взяла в руки мобильный телефон.
Света от единственной лампочки, засиженной мухами, хватало, только чтобы нащупать его в дорожной сумке.
— Демоны… — выругалась она сквозь зубы. — Демонова деревня. Никакая сеть не ловит.
— А ты чего хотела? — хмыкнула с соседней кровати Сабрина.
— Позвонить ребятам, пусть бы они посмотрели, что собой представляет эта Судья. Чего-то она темнит.
— Вообще-то глупо было с её стороны перебить полдеревни, а потом с пеной у рта добиваться, чтобы выслали следователя, — принялась размышлять Сабрина, перевернувшись на другой бок — лицом к Маше. — Если бы она не возила пять раз заявление в районный центр, до нас бы оно в жизни не дошло.
Обалдевшая муха, выползшая непонятно из какой щели, трубно загудела, кружа вокруг единственной лампочки. Маша потрясла телефоном, как будто это помогло бы ему найти сеть.
— Не факт. Некоторые убийцы своим жертвам даже «Скорую» вызывают, чтобы отвести от себя подозрение.
Приглушённо, за стеной, хлопнула дверь, и послышались голоса. Маша замолчала и прислушалась: по интонациям стало ясно, что вернулась та, о которой они только что говорили.
— И опять же интересно, что она делает до ночи? — Прижимаясь ближе к стене, надеясь уловить хоть слово, Маша потерпела полную неудачу. — Ты слышала, во сколько она ушла утром? Часов в пять, никак не позже. У меня даже глаза в такую рань не открываются.
— Брось. Здесь все так встают, — махнула рукой Сабрина.
Маша прикусила губу, прислушиваясь к происходящему в доме. Голоса приблизились, и, судя по интонациям, Судья явно отчитывала сестру за плохо вымытую посуду или пол.
В комнате жужжали мухи. За обеденным столом, прямо под единственной лампой, сидела девочка и, шарпая ложкой по дну миски, ела творог, комками лежащий в молочном озерце. Глядя на неё, Рем отломил кусок хлеба и прожевал, не чувствуя вкуса. Темнота за спиной шуршала мышами.
— Долго нам ещё тут торчать, — пробурчал он себе под нос. — Пока всех остальных осмотрим, пока то, сё… Короче, долго нам здесь ещё кукарекать. Завтра ещё один бешеный день.
Он поёрзал на жёстком стуле, обернулся, закидывая руку на спинку, и тут же снова наткнулся взглядом на маленький детский гроб, поставленный на два табурета посреди комнаты. Рем страдальчески поморщился и повернулся к столу.
— Спокойнее. Это тебе сегодня ещё со следовательшей встречаться не пришлось, — хмыкнул Лис откуда-то из темноты. Из-за того, что в других комнатах места не осталось, ему постелили прямо на топчане, на кухне. — Она из меня за эти дни все жилы вытянула.
— Дама? — с лёгким интересом переспросил Рем.
— Дама, — хмыкнул он со странной интонацией.
— Симпатичная хоть?
Девочка доела молоко с творогом и встала из-за стола, чуть не смахнув на пол миску. Рукава не по размеру большого платья мазнули Рему по щеке. Она неуклюже протопала в соседнюю комнату, где уже спал хозяин, а хозяйка вполголоса бормотала колыбельные песни младшему ребёнку.
— Да как тебе сказать…
Рем поднялся со стула, разминая ноги, и потянулся, руками тут же уперевшись в заплетённый паутиной потолок. Захрустел суставами, чувствуя, как напряжение отпускает мышцы, как подступает приятная сонная одурь.
— Пойду я что ли…
Отодвинув немного белую шторку, он, зевая от нечего делать, уставился в темноту, где через дорогу светился оранжевый квадратик соседского окна. Шторка на нём шевельнулась, и Рему на секунду показалось, что на него кто-то глянул. Он моргнул, чтобы прогнать пелену перед глазами.
По улице медленно плыло полупрозрачное существо.
— Кто там ещё ходит? — Маша поднялась на кровати так, что пружины предсмертно скрипнули.
Она выскочила из комнаты и сорвала со стены в прихожей куртку. В ночной тишине половицы скрипели, как будто визжали. В коридор вышла Сабрина, а следом за ней — Гала. В белой ночной рубашке до пола сама она была похожа на привидение.
— Пожар? — сонно спросила она.
Маша еле попала ногами в кроссовки и, поборовшись с замком, выскользнула на улицу, во влажную темноту, полную шорохами и запахом прелой травы. Она замерла в шаге от порога, растерянно оглядывая пустую дорогу. По ней шёл только дождь.
— Ну и где? — На пороге возникла Сабрина. Тусклый свет очертил её фигуру, а из-за плеча тут же высунулась Гала.
— Где пожар? — спросила она, сделав брови жалобным домиком.
— Сейчас разберёмся, — вздохнула Маша, ощущая на себе пристальный взгляд Сабрины. Та наверняка решала, шутит ли она или серьёзна. На всякий случай Маша добавила: — Я не шучу, нет.
Она подождала, пока Сабрина натянет сапоги и, оставив озадаченную Галу на пороге, шагнула в полумрак деревенской улицы. С фасада дом был освещён фонарём, но до крыльца доходило только немного рыжего марева.
Маша прогулялась вдоль забора.
— Она ведь шла в ту сторону?
— Боги, — поморщилась Сабрина, неслышно приблизившись к ней. — Да кто?
