бабушкой в Пенсильвании был свой огород. У нас росли отличные помидоры.
<Мэдди>: Точно, это помидор.
<>: Я много чего знаю про помидоры: ликопен [62], Кортес [63], пасленовые, Центральная Америка, кетчуп, томат, «Никс против Хеддена» [64], овощ, томатный суп. Вероятно, больше тебя.
<>: Что-то ты молчишь.
<Мэдди>: Оставим это.
Точно так же закончились и другие попытки Мэдди поделиться подробностями о своей жизни. Она упомянула о том, как Бэзил виляет хвостом и лижет ей руку, когда она подходит к двери, а Пелена ответила научными статьями о генетике собак. Мэдди начала рассказывать о проблемах, которые были у нее в школе, и о том, как ее травили в классе, а Пелена показала ей работы по теории игр и подростковой психологии.
В каком-то смысле Мэдди это понимала. В конце концов, Пелена никогда не жила в том мире, в котором жила Мэдди, и никогда не будет в нем жить. У нее была лишь информация про этот мир, а не сам мир. Как могла Пелена понять то, что Мэдди чувствовала? Слов и эмодзи было недостаточно для передачи всей сути реальности.
«Жизнь – это существование в теле», – думала Мэдди. Этот вопрос она неоднократно обсуждала с папой. Познавать мир через органы чувств – совсем не то, что просто получать информацию о мире. Воспоминания о времени, прожитом в мире, было тем, что позволило отцу Мэдди сохранить рассудок после того, как он превратился в мозг, заключенный в банку.
И в этом, как это ни странно, Мэдди увидела смутные очертания того, почему Пелене было так трудно объяснить ей свой мир. Мэдди попыталась представить себе, каково это – никогда не гладить щенка, не понимать, как налитый июньским солнцем помидор лопается между языком и нёбом, никогда не испытывать силу земного притяжения или упоение от встречи с любимым человеком, однако воображение ее подвело. Девушке стало жалко Пелену, призрака, у которого даже не было возможности обратиться к воспоминаниям о существовании в теле.
* * *
Была одна тема, которую Мэдди и Пелена могли обсуждать весьма эффективно: миссия, завещанная отцом им обеим, – следить за тем, чтобы боги не вернулись.
Считалось, что все загруженные сознания – чье существование до сих пор так и не было признано – погибли в пожаре войн. Однако на серверах по всему миру оставались фрагменты их кодов, подобно останкам вымерших великанов. Пелена рассказала Мэдди о том, что таинственные личности обшаривают сеть в поисках этих фрагментов. Кто это – хакеры, шпионы, сотрудники научно-исследовательских лабораторий, военные? С какой еще целью они собирают эти реликвии, если их не интересует воскрешение богов?
Вместе с этими тревожными сообщениями Пелена также предлагала газетные заголовки, которые, на ее взгляд, могли заинтересовать Мэдди.
<>: Сегодняшние заголовки:
* Премьер-министр Японии заверяет встревоженных граждан страны, что новые роботы, созданные для восстановительных работ, абсолютно безопасны.
* Европейский Союз объявляет о закрытии границ: Европа не желает принимать трудовых мигрантов.
* Сенат принял закон об ограничении иммиграции «чрезвычайными обстоятельствами»: большинство выданных ранее рабочих виз аннулируется.
* В Нью-Йорке и Вашингтоне произошли стычки протестующих, требующих работы, с полицией.
* Развивающиеся страны требуют от Совета Безопасности ООН принятия резолюции, осуждающей стремление развитых стран ограничить миграцию населения.
* Европа и Соединенные Штаты возвращают производство в свои страны, что неминуемо приведет к краху экономик ведущих азиатских стран.
* Корпорация «Вечность» отказалась объяснить цель создания нового Центра данных.
<>: Ты еще здесь?
<>: ??
<>: ???????????
<Мэдди>: Успокойся! Мне требуется какое-то время, чтобы прочитать те горы текста, которые ты мне сейчас сбросила.
<>: Извини, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, какая низкая у тебя производительность. Не буду тебе мешать. Дерни меня, когда закончишь.
Сознание Пелены работало со скоростью электрических токов, пульсирующих миллиарды раз в секунду, вместо медленных аналоговых электрохимических синапсов. Ее представления о времени были такими другими, такими быстрыми, что Мэдди немного ей завидовала.
И только сейчас она смогла оценить, какое терпение проявлял ее отец, общаясь с ней, когда был призраком в компьютере. Каждый раз во время общения с Мэдди он, как ему казалось, должен был ждать ее ответов целую вечность, однако отец никогда не выказывал никакого раздражения.
«Быть может, поэтому он создал еще одну дочь, – подумала Мэдди. – Такую, какая жила бы и думала так же, как он».
<Мэдди>: Я готова поболтать, если и ты готова.
<>: Я проследила, что все фрагменты богов стаскивают в «Вечность».
<Мэдди>: Папины фрагменты им не достались, ведь так?
<>: Тут я тебя опередила, сестренка! Как только все успокоилось, я позаботилась о том, чтобы захоронить все, что осталось от папы.
<Мэдди>: Спасибо… Хотелось бы узнать, что они там замыслили.
Адам Эвер, основатель корпорации «Вечность», был одним из ведущих экспертов по Сингулярности. Он дружил с папой, и Мэдди смутно припоминала, как в детстве встречалась с ним. Эвер настойчиво проводил в жизнь мысль о загрузке сознания, даже когда после кризиса его исследования были запрещены законом. Любопытство Мэдди было задето.
<>: Не все так просто. Я несколько раз пыталась преодолеть защиту «Вечности», однако внутренняя сеть корпорации полностью изолирована. Там прямо-таки помешаны на безопасности – я потеряла несколько своих фрагментов, после того как мое присутствие было обнаружено на серверах связи с внешним миром.
Мэдди охватила дрожь при воспоминаниях об ожесточенной борьбе, которую во мраке Всемирной паутины вели ее отец и Лоуэлл с Чандой. Фраза «потеряла несколько фрагментов» выглядела совершенно безобидной, но Пелена, вероятно, чувствовала себя так, словно лишилась конечности или части своего рассудка.
<Мэдди>: Ты должна быть осторожной.
<>: Мне удалось скопировать фрагменты богов, захваченные «Вечностью». Сейчас я пришлю тебе ссылку на зашифрованную ячейку в «облаке». Может быть, изучив эти фрагменты, мы поймем, чем занимается «Вечность».
* * *
Вечером Мэдди приготовила ужин. Мать предупредила, что задержится, сначала сказав, что на полчаса, затем – на час, потом – «точно не знаю». В конце концов Мэдди поужинала одна, после чего весь вечер сидела, с тревогой глядя на часы.
– Извини, – сказала с порога мама, когда наконец вернулась домой. – Пришлось задержаться на работе.
Мэдди видела что-то по телевизору.
– Протестующие?
– Да. – Мать вздохнула. – У нас не так плохо, как в Нью-Йорке, но все равно несколько сотен человек пришли к зданию администрации. Мне пришлось говорить с ними.
– Чем они недовольны? Это же не… – Мэдди вовремя спохватилась, поймав себя на том, что собралась повысить голос. Ей было жалко свою мать, но с той, наверное, для одного вечера криков было достаточно.
– Они хорошие люди, – туманно произнесла мать. Она направилась к лестнице наверх, даже не взглянув на кухню. – Я устала. Пожалуй, я просто лягу спать.
Однако Мэдди не
