Ознакомительная версия.
О внутренних проблемах страны пресса традиционно умалчивала, хотя, насколько я знал, в последние месяцы пропагандисты удвоили усилия, смущая умы рабочих лживыми обещаниями. Но пусть об этом думает Особый отдел. Их задача не допустить беспорядков в империи, и пока они с ней вполне справлялись.
И все же я не понимал, отчего в такой смутный час император не придумал ничего лучшего, как отправиться со светским визитом во Фридрихсград. Хотя, казалось бы, должен и сам наравне с дипломатами дни и ночи проводить за столом переговоров, дабы ни в коем случае не допустить невыгодной нам войны. Мы только-только обрели почву под ногами, начали наращивать экономический потенциал, поэтому любое иное разделение бюджета, кроме нынешнего, привело бы к кризису. А уж война сожрала бы все наращенные ресурсы…
Впрочем, высшие сферы – совершенно не мой круг общения. И советовать императору, как правильно составлять собственное расписание, меня тоже никто не уполномочивал.
Мои мысли вновь переметнулись к подселенцу. Эта тварь так и стояла у меня перед глазами. И рассказ Шалимова только подбросил дров в костер.
Если бывший ссыльный не врал и император Карл Александрович все же как-то связан с подселенцами (в чем я в глубине души сомневался), то уж о замученных детях ему точно не должно быть известно. Ни ему, ни великому князю. Я попросту не мог себе этого представить.
Нет, невозможно! Никак и ни при каких обстоятельствах не могло быть явной связи между убийцей-дагеротипистом Жориком и его императорским величеством или же его родным братом Платоном Александровичем, глупо даже об этом думать. Да, может, кто-то из высших кругов и был в курсе этой истории, и даже покрывал ее участников (ведь Грэг тоже кое-что накопал, и я склонен доверять его сведениям). Но приплетать сюда императора… это казалось мне настоящим кощунством.
Шалимов говорил убежденно и верил своим словам. Но и он мог стать жертвой ошибки.
Как же я хотел арестовать Кречетова и выбить из него показания. Уж он-то наверняка сумел бы многое поведать об истинных действующих лицах…
Двери вагона распахнулись, пропуская внутрь кондуктора в сопровождении двух солдат с винтовками на плечах. Я сразу понял, что они явились по наши души, и незаметно пнул Костаса по голени, заставляя того проснуться.
Троица медленно, но верно проследовала через весь вагон и остановилась рядом с нами.
– Господа, – несколько напряженно попросил кондуктор, – не соблаговолите ли показать ваши документы?
– А в чем, собственно, дело? – улыбнулся я как можно более дружелюбно и полез в карман за своей волшебной бумагой, надеясь, что она произведет должное впечатление на провинциального служаку.
– По телеграфу на станцию передали, что разыскиваются два опасных преступника, которые, возможно, пытаются попасть во Фридрихсград. Просили проявить особую бдительность.
– А что, мы похожи на бандитов? – удивился я, в душе отчетливо понимая, что вопрос этот скорее риторический, а наш ужасающий внешний вид говорит за нас.
Кондуктор неопределенно пожал плечами, принимая бумагу, и продолжил:
– Обычная проверка, не волнуйтесь. Еще передали, что преступники могут воспользоваться поддельным документом, якобы подписанным самим великим князем Платоном Александровичем, да хранит его великое Провидение…
В эту минуту он как раз вчитался в начертанный рукой князя текст и различил внизу личную печать его высочества. Глаза кондуктора расширились, он начал поворачиваться к солдатам, но я уже вскочил на ноги и точным хуком справа отправил его в забытье. Эх, спокойно добраться до города не получилось…
Цветастая дама отчаянно завизжала, ее дети тут же дружно заревели. Солдаты судорожно схватились за винтовки, но я уже навел на них «дырокол» и револьвер, на каждого по стволу, заставляя прекратить ненужные попытки, и громко, на весь вагон, перекрикивая детский рев, объявил:
– Дамы и господа, поезд мною захвачен! Просьба всем сохранять спокойствие, и я гарантирую вам жизнь!..
– Бреннер, с вами что ни путешествие, то неприятности, – заметил Костас спустя некоторое время, когда все в вагоне немного успокоились, а детишки умолкли.
Кондуктора и солдат я связал и приказал им не проявлять излишней инициативы, которая, как известно, наказуема. Солдатики и не дергались, вполне доверяя этой старой истине, а кондуктор как рухнул на пол, так и лежал не шевелясь. Остальные пассажиры также проявили разумную осмотрительность и оставались на своих местах, не пытаясь мне воспрепятствовать.
– Не согласен! На телеге мы прокатились безо всяких приключений.
– Это жалкое исключение из общего правила. Хочу вам напомнить, что при первой нашей встрече меня чуть не убили, а после… да что там после, только сегодня вы выбросили меня из цеппелина с высоты три тысячи футов! А сейчас мы захватили пассажирский поезд, как какие-то гангстеры! Так, кажется, называют грабителей в бриттской колонии?..
– Надо сказать, поезд мы еще не захватили, – поправил его я. – Пока что мы только объявили о своем намерении. Для полного контроля над составом нам нужно пленить машиниста и его помощников. К счастью для нас, до ближайшей станции полчаса, а средства экстренной связи на поезде отсутствуют. Так что времени у нас вполне достаточно, чтобы все успеть.
– Я жалею, что познакомился с вами, Бреннер…
После поездки на телеге мы с Костасом общались друг с другом подчеркнуто вежливо. Наследник делал вид, что позабыл мою грубость, хотя наливающийся синяк у него на скуле постоянно напоминал ему об этом.
Как я и предположил, великий князь не терял времени даром. Цеппелин, полный мертвецов, все же сумел вернуться во Фридрихсград. Полагаю, благополучно приземлиться удалось не без помощи капитана, который лишь чудом остался жив. Не хотелось даже представлять, в каком отвратительном состоянии духа пребывал сейчас Платон Александрович и как ему пришлось оправдываться перед царственным братом за все случившееся.
– Господа! – обратился я к пассажирам. – Сейчас мы с моим… хм… коллегой покинем вагон и отправимся к машинисту. Наш поезд проследует без остановок до самого Фридрихсграда. Просьба проинформировать всех интересующихся из других вагонов о сложившейся ситуации и ни в коем случае не пытаться попасть на паровоз. Иначе, не обессудьте, я вынужден буду открыть огонь на поражение. Если все мои предписания будут выполнены и мы доберемся до города без инцидентов, то все останутся целы и здоровы. Вопросы? Рад, что мы друг друга поняли.
– В вас пропадает великий талант, Бреннер, – сказал Костас, когда мы покинули вагон и вышли в тамбур. – Вы складно излагаете свои угрозы – это лучшее качество для дипломата. При других обстоятельствах рекомендовал бы вас в дипкорпус.
Ознакомительная версия.
