«Погоди, — сказал себе Икс-фермент-Тау, — кажется я где-то читал про такое… Но что означает читал? Какие органы чувств отвечают у меня на этот вид действования? Антенны? Сяжки? Мои огромные глаза, которые видят во все стороны… Неважно, ведь главное в том, что мысли о вредности жука Ломехуза прочно засели в моем сознании, это поможет мне справиться с поставленной старейшинами задачей. Но что делать с остервенелыми алкашами? Ведь они убьют друг друга…»
Икс-фермент-Тау подал сигнал общая тревога, но обалдевшие полковники никак не отозвались на него, продолжая осыпать друг друга ударами.
«Да, — подумал начальник патруля, — с этими все ясно… Ну как тут обойтись без насилия над личностью?! Я не могу себе позволить спокойно наблюдать, как обалдевшие муравьи убивают друг друга… Свобода упиться до полного забвения чувства долга не есть свобода, чтобы там не толковали умники-либералы про общемуравьиные ценности…»
Тут Икс-фермент-Тау вдруг вспомнил, что возглавляет Общество борьбы за трезвость Московской писательской организации, и это неожиданное для муравья озарение заставило его помедлить, прежде чем Икс-фермент-Тау принял решение.
«Что за чушь? — сердито подумал он. — Какая связь между гибнущими от засилия жуков Ломехуза членами нашей Федерации и объединением таких далеких от наших проблем человеческих существ? Какое отношение к ним я, муравей-солдат, имею? Впрочем, принципы аксиологии — науки о ценностях, видимо, однозначны для любых разумных сообществ. А разве мы, муравьи, разумны? Ведь люди считают, будто всеми действиями нашими движет исключительно инстинкт… Справедливо их утверждение или нет, но сейчас мы зададим выпивохам хорошую взбучку».
Тут Икс-фермент-Тау отдал солдатам приказ, и те с двух сторон набросились на драчунов, решив растащить их в стороны. Это не так-то просто оказалось сделать, полковники были дюжими вояками, но между ними возник не менее опытный боец Икс-фермент-Тау. Начальник патруля наносил мощные удары то одному, то другому взалкавшему отравы муравью, ощутимо прихватывал их жвалами, стараясь не изувечить потерявших разум собратьев.
Так разум у нас или инстинкт? — суетилась на донышке сознания вроде бы посторонняя в такой горячий момент мыслишка. Икс-фермент-Тау заставил полковников расцепиться, и тут же его парни растащили их, взбудораженных долгим поединком, по углам.
На этот раз Икс-фермент-Тау ненавистного ему жука Ломехуза уничтожил с особым удовольствием. Полковникам он приказал следовать за ним, выделив особый запах, определяющий исключительные полномочия, неограниченное право распоряжаться судьбой любого муравья, члена попавшего в беду сообщества удивительных созданий.
…Спасали муравьиные яйца.
Едва добравшись до хранилища, Икс-фермент-Тау мгновенно организовал переброску яиц на поверхность. Теперь он уже не поддавался тому тягостному чувству, когда видел десятки и сотни одурманенных наркотиком строителей, переставших возводить новые туннели и помещения муравейника; фуражиров, оставивших обязанности доставлять товарищам, работающим в подземелье пищу; нянек, бросивших беспомощное потомство, будущее рода на произвол судьбы; солдат, преступно забывших о воинском долге. Последних было немного, армия пока держалась, но были, увы, среди спившихся и солдаты.
Жалкое зрелище представляли покинутые няньками муравьиные куколки и личинки. Подле них неумело суетились солдаты, в аварийном порядке приставленные руководством муравейника к осиротевшему потомству. Лишенные профессиональных навыков, они самоотверженно старались освоить непривычный вид деятельности, на ходу пристраивались к несвойственным для них обязанностям. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. Муравейник хотя и агонизировал, но продолжал пока существовать, он еще жил, и необходимо было думать о его будущем.
Икс-фермент-Тау особых полномочий от Старейшин не получал, каждый из начальников патрулей был направлен к гибнувшим соседям с равными правами. Лидером он стал уже на месте, прибыв туда первым. Но едва принялся отдавать разумные приказы — или инстинктивные? — теперь уже с насмешкой, маячившей на краешке сознания, думал Икс-фермент-Тау, остальные коллеги без присущего, видимо, только человеческому роду комплексования безропотно стали ему подчиняться, мгновенно просчитав логическую последовательность экстренных мер, принимаемых тем, кто стал вдруг у них старшим.
Отделить зерна от плевел, овец от козлищ, чистых от нечистых — вот как назвали бы то, что задумали муравьи, люди. Мало уничтожить энное количество жуков Ломехуза в самом муравейнике, как сделал сие недавно бравый Икс-фермент-Тау. Необходимо было позаботиться о будущем общемуравьиного дома, всей Федерации рода Formico rufa. А для этого следовало выявить все без исключения яйца, отложенные жуками Ломехуза среди муравьиных зародышей. Но как это сделать, если яйца тех и других внешне неотличимы?
«Где я читал обо всем этом? — пробилось в сознании Икс-фермент-Тау. — Опять это несвойственное мне понятие читал… Но кажется, что еще немного — и я вспомню то самое действие, которое обозначает подобное слово. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Нет, это явно из другой оперы. Халифман… Да-да! Иосиф Аронович Халифман! Большой умник, однако… Именно ему принадлежит книга «Муравьи», ее выпустило издательство «Молодая гвардия» в 1963 году. По крайней мере, мне знакомо издание этого года…»
Под руководством Икс-фермент-Тау прибывшие с ним спасатели и местные солдаты, они заметно подбодрились с прибытием энергичных, неотравленных ядом жуков Ломехуза соседей, принялись выносить всех куколок подряд на поверхность.
Иосиф Аронович пишет в замечательной и умной книге: выхоженные и выкормленные муравьями-рабочими, личинки жуков Ломехуза вместе с муравьиными окукливаются в глубоких подземных камерах. Увы, это действительно так, — думал Икс-фермент-Тау, деловито и четко руководя операцией, отправляя новые и новые отряды муравьев в помещения, где ждали их помощи будущие соотечественники. — И Халифман прав, когда утверждает, что из этих камер муравьи время от времени выносят зародышей, своих и этих безнравственных, беспардонных паразитов, выносят всех подряд и без разбора на поверхность. Почему мы это делаем? Для нашей куколки вынос на свет Божий — суть благо, а для потомства жука Ломехуза — неминуемая смерть.
Словом, за ушко и на солнышко, лучи которого для Ломехуза губительны. Вынесенные на поверхность куколки жуков неминуемо погибают! Вот бы и людям, братьям нашим меньшим по разуму, подсказать сей метод!
