Идти было недалеко. По дороге к двенадцатому дому на улице Заозерной, Юсов вовсе не размышлял на тему — какой Сталин и почему ему он позвонил. Не заботило его и таинственное появление телефонного аппарата. Он думал о судьбе шефа, который вот уже третий день не подавал о себе вестей и неизвестно где находился.
Вадим Казаков сказал Николаю, что повез Станислава Гагарина седьмого утром в город с неким товарищем, которого ему, Вадиму, не представили. В Одинцове Станислав Семенович отправил Казакова домой, а сам со спутником отправился в Москву.
— А машина? — спросил Юсов у Казакова.
— На стоянке, — невозмутимо ответил Вадим Георгиевич.
Тем всё и закончилось. Станислава Гагарина не было дома восьмого, отсутствовал он и девятого, и вот теперь утром десятого апреля 1990 года из его квартиры приходит сей странный звонок.
«Сейчас все и узнаю, — думал Юсов, поднимаясь в лифте на седьмой этаж. — А раньше времени чего суетиться…»
В этом Юсов был весь. Тестя поначалу спокойствие сие раздражало, потом он привык и даже оценил подобное качество по достоинству, а вот Веру Васильевну зять обращал порою невозмутимостью в шоковое состояние.
Впрочем, теща отдавала должное другим талантам «сына по закону» и по-своему даже любила Николая, ибо женщина была умная и справедливая, хорошая, одним словом, женщина.
…Дверь в квартиру была не заперта. Юсов потянул ее на себя, вошел, не позвонив. В конце концов, хотя он здесь и не хозяин, но после шефа и тещи у него, наверное, больше прав входить сюда без звонка, нежели у кого бы то ни было.
Еще в длинной узкой прихожей, излаженной когда-то из общего коридора сообразительным хозяином, Николай ощутил крепкий запах «Золотого руна». Ему тотчас же самому захотелось курить, и Юсов с нежностью вспомнил вдруг заботливого председателя «Отечества», который всегда просил его не курить хотя бы натощак.
И все-таки присущие пилоту первого класса самоуверенность и апломб, замешанные на изрядной доле упрямства, характеризующего хрестоматийное существо с длинными ушами, Николаю Юсову на этот раз отказали. Коммерческий директор в некоей удивившей его растерянности застыл в проеме, ведущем из прихожей в небольшой холл, скорее комнатушку, в ней снизу до потолка размещались книжные полки.
— Смелее, товарищ Юсов! — послышался характерный, с акцентом, голос из кухни. — Здесь я уже и чай для вас, понимаешь, соорудил.
Последнее слово показалось Юсову знакомым. Человека, который его произнес, Николай еще не видел, но сейчас вдруг вспомнил, что глагол соорудил по отношению к чаю или кофе из словарного обихода его без вести пропавшего тестя, или как любил говорить на английский манер последний — отец по закону Father in Law.
Тут Юсов сделал первый шаг по второй прихожей, повернулся налево и увидел стоявшего в полуоборот к окну вождя.
Иосиф Виссарионович внимательно и цепко смотрел на бывшего пилота, иронично, но приветливо улыбаясь.
— Здравия желаю, товарищ Сталин, — ответно заулыбался Николай, но с места не двинулся, в кухню не входил.
Юсов не то чтобы растерялся или, допустим, испугался, сие вообще исключалось, но, ежели честно признаться, было ему несколько не по себе.
В том, что это Сталин, а не какой-нибудь муляжный розыгрыш, коммерческий директор «Отечества» не сомневался. Как он сюда, на территорию, запретную для простых смертных, попал, и вообще возник из небытия, Юсова в данный момент не интересовало, ибо такие вещи разъясняются сами собой, выдержи только срок и не суетись.
«Видимо, с ним тогда и отправился шеф в Москву на Вадимовой машине, — подумал Юсов. — Но где же он сам?»
— Всему свое время. Это ваш принцип, товарищ Юсов, — просто сказал Иосиф Виссарионович. — Садитесь к столу. Ваша жена еще спит и завтрак приготовить не успела. Сейчас я сам вас накормлю. Мне не привыкать к холостяцкому, понимаешь, званью, а холодильник тестя к вашим услугам. Вера Васильевна — заботливая супруга, настоящая писательская жена. Оставила мужу целую гору продуктов…
— А где же он сам? — будто бы невзначай спросил Николай, осторожно присаживаясь на хозяйское место — стул между холодильником и обеденным столом.
— Сейчас расскажу, — посерьезнел Сталин. — Вы насыщайтесь пока, товарищ Юсов, я уже перекусил. А чай попьем, понимаешь, вместе.
Когда вождь закончил рассказ о приключениях, выпавших на его и Станислава Гагарина долю, поведав и об искусственной Земле в системе Звезды Барнарда, откуда он, Сталин, прибыл, чтобы сорвать ломехузам операцию «Вторжение», майор ВВС запаса отодвинул чашку с недопитым чаем и спокойно сказал:
— Располагайте мною, товарищ Сталин. Для меня председатель не только шеф, тесть, отец по закону, как любил он, кстати и некстати, выражаться, но и лучший друг, за которым готов пойти в огонь и в воду. С чего начнем?
— С людей, — ответил вождь. — Нужны еще два-три надежных человека. Понимаю — главный дефицит в России это кадры, которые, как вам известно, решают все. Но постреляли, уморили голодом, вывели, понимаешь, смелых и самоотверженных людей в войну едва ли не под самый корень…
«И сам ты, великий и мудрый, приложил к сему руку», — подумал Юсов и вздрогнул, когда Сталин искоса взглянув на него, со вздохом произнес:
— Вот именно — приложил… Продолжил, так сказать, теоретически обоснованное и внедренное в жизнь, в практику социалистического строительства начатое, понимаешь, другими. Да еще упреки в мягкотелости получал, от Алексея Ивановича Рыкова, например, на пленуме ЦК партии…
— Надежные люди есть, — твердо сказал Николай, стараясь не думать ничего, по крайней мере, о собеседнике, который, Юсов в этом уже не сомневался, читает мысли. Сейчас зампред прикинул в уме несколько фамилий.
— Тут вот какая закавыка, — медленно заговорил Сталин. — Центр по замещению личности, в который ломехузы запрятали вашего шефа и друга, находится в одной из подмосковных областей. Он охраняется как живыми, понимаешь, людьми, так и монстрами в человеческом обличье. С последними вам не совладать, не берет ни пуля, ни штык, ни взрывчатка, но я расправлюсь с монстрами элементарно. Только вот против живых землян, в том числе и тех, у которых ломехузы заместили личность и превратили в безропотных, безвольных рабов, я бессилен. Не потому вовсе, что не в состоянии их уничтожить, возможности у меня имеются. Дело в том, что товарищ Сталин не может, понимаешь, не имеет права причинить какой-либо вред живым людям! Понимаете, товарищ Юсов? Никакого вреда! Это абсолютно исключено…
