к тебе по-дружески заглянули! Из Москвы мы, – старший протянул в мою сторону раскрытое удостоверение, но в руки мне его ожидаемо не отдал.
– Я подполковник Саушин Алексей Викторович, старший инспектор по особо важным в Главке УР МВД. А это капитан Мирошин, тезка твой. Он тоже Сергей! – теперь подпол излучал полнейшее свое дружеское расположение и искреннюю радость от встречи со мной.
– Да я так и понял. Это хорошо, что тезка, это меняет дело, тогда кофе могу вам предложить! – продолжал я изгаляться над понаехавшими. – Кофе будете? Настоящий, мне его по великому блату достают! – урюпинские москвичи было оживились, но баловать я их не стал и тут же добавил, – За деньги.
Пробить в варягах брешь пока не удавалось, но раскачать я их все же попытаюсь. Заодно и протестируем их квалификацию, а также морально-деловые качества. Мне бы очень хотелось понимать насколько они крутые.
На этот раз мужики сдержались и переглядываться не стали, а только шире заулыбались. Чем заработали в моих глазах еще пару плюсов. Да, они настоящие волчары. Похоже, они сейчас судорожно скребли свои мозжечки, надеясь из последних сил, что перед ними просто наглый дебил. Генетический или просто охреневший от недавних потрясений. Теперь они на моих оперов ни сил, ни времени много тратить не станут, теперь они меня просеивать начнут.
Налив еще две чашки кипятка, я подвинул ближе к ним банку с кофе и картонку с сахаром. Московские визитеры чиниться не стали и сыпанули себе по две ложки моего кофе. Пили мы молча, напиток того заслуживал.
– Ты расскажи, Сергей, как все с Воронецким так получилось? – отодвинул пустую чашку подполковник, – Мы, понятное дело, все материалы посмотрели, но нам тебя послушать интересно, уж больно у вас все складно реализовалось.
Подпол был в своем праве и я подробно пересказал почти всю хронологию событий. От самого начала и до самого конца. До конца Толика Воронецкого.
– Алексей Викторович, вы ведь не меньше, чем дней на десять сюда приехали, так что не по одному разу всех фигурантов прокрутить успеете. Вы оперов, Гусарова с Гриненко порасспросите как следует. Сами понимаете, тут столько народу в деле, а поэтому все на поверхности. Вам там одно удовольствие работать! Ведь жулики уже сейчас соловьями у вас поют, разве нет?
Саушин, не снимая с лица добрейшего выражения, сверлил меня своими проницательными глазами. Не дай бог, такому жучиле дать малейшую зацепку! Не знаю, кто там у них третий, а мне и этого подпола за глаза хватит.
– Серега, а зачем ты его убил? – прорезался капитан со своего стульчика.
– Ну так, если бы не я его убил, то он убил бы меня, что тут не понятного?! – не стал я разыгрывать ни раскаяния, ни сожаления по поводу скоропостижной смерти милейшего парня Толика Воронецкого.
– Зачем два раза стрелял? – продолжил уже подполковник, не отводя от моих глаз своего змеиного взгляда.
– Три! Я три раза стрелял. Первый, как и положено, предупредительный, а потом уже на поражение. Или эксперт другое утверждает? Так там свидетели все три выстрела слышали. И подельница Воронецкого непосредственно там была! Вы ее порасспросите как следует, уж она-то меня точно выгораживать не станет!
– Спросим, Сергей, обязательно спросим. Тебя от службы отстранили? – Саушин опять прикинулся шлангом, изображая поразительную неосведомленность.
– Конечно, отстранили, но дела никто у меня принимать не хочет, говорят, что ненадолго меня отстранили. Да вы и сами понимаете, если по-хорошему, по совести, если, то меня же награждать надо! Мы же с ребятами такое дело раскрутили! Так-то мне бы орден должны дать! Вы как считаете, товарищ подполковник? Дадут мне орден?
Я мечтательно заулыбался и откинулся на спинку стула. Охеревшие важняки опять затеялись с переглядками между собой. Тупят москвичи, они так и не поняли моего изысканного стёба. Минус два балла! Эх, не те нынче опера! Не те…
– А что не так, товарищи?! Дела Воронецкого столько лет у вас в баранках числились! Они и у министра на контроле были. А раскрыл все эти висяки я! Поэтому мне награда и положена, ведь так? Так! – сам подтвердил я свое смелое, хоть и не очень скромное предположение.
– Ну, не тебе об этом рассуждать, Корнеев! Это министр решать будет, а ты бы особо-то не радовался! Воронецкий, он, конечно преступник, но убийство, оно есть убийство и еще неизвестно, как оно все повернется! – теперь уже важняк Саушин взялся раскачивать меня.
– Да уж, как-то все непонятно, что-то нечисто у вас с этим раскрытием, – начал подпевать подполковнику капитан. – Чувствую, что-то ты не договариваешь, лейтенант, придется нам с тобой серьезно поработать!
Все правильно, если у меня что-то есть за душой криминального по этому делу, то вот прамо сейчас, после этих слов, я должен озаботиться своей судьбой. Запаниковать и обязательно заметаться. Ребята работают грамотно, но без огонька и без учета моей реальной квалификации. Готов поставить на кон всю мою трофейную флягу со всем ее содержимым, что сюда они пришли не столько пощупать, как пугануть мутного лейтенанта. А на выходе из РОВД мне на хвост сядет «семерка» и дальше будет фиксировать все мои контакты и суетные метания по сокрытию улик. Ну и флаг им! И по самое, что ни на есть древко!
Я пожал плечами и начал бодяжить себе еще кофе. Гостям я предлагать добавки не стал. Недобрые они, а в банке и без того оставалось лишь на треть дефицитного порошка. Важняки опять переглянулись. Видать, не привыкли эти ребята из союзного Главка к такому неуважительному обхождению со стороны своих периферийных коллег. Да еще таких коллег со скромными лейтенантскими погонами. Поглядывая на постные лица гостей, я наслаждался ароматным напитком. Кажется, своего я добился, москвичи окончательно перестали скрывать свое раздражение и смотрели на меня уже без малейших признаков благодушия и приязни.
– Что ж, товарищи, тогда, если у вас ко мне больше нет вопросов, то я с вашего разрешения пойду по своим делам. Все равно, от несения службы я пока отстранен.
Я встал и закрыв дела в сейф, начал одеваться. Теперь кто-то из них должен маякнуть на выходе из РОВД «семерке», чтобы топтуны меня приняли. Вряд ли они поручат это кому либо из нашего
