— А как же остальные посетители? — спросил Казарян.
— Бар будет закрыт весь день. Его откроют только перед приходом Савельева.
— А куда денете трупы? — снова спросил Казарян.
— У Ашота есть небольшая мастерская по ремонту автомашин. Расположена рядом с гриль-баром. Вскроем пол в мастерской, захороним трупы, сверху зацементируем. Как тебе эта идея?
Казарян одобрительно кивнул, сохраняя бесстрастную мину.
— Вы оба и займетесь этим вплотную сразу после моего ухода. Ситуация предельно накаталась и может выйти из-под контроля. Вам ясно?
— Сделаем все, Станислав. Можешь на нас положиться, — поспешил заверить шефа молчавший до этого Саркисов.
Казарян задумчиво посмотрел на своего телохранителя, отпил немного кофе и аккуратно поставил чашку на блюдце.
— Устранение этих ищеек из ФСБ в наших общих интересах. Сделаете все чисто — получите по сто тысяч баксов каждый.
Директор поднялся, давая понять, что совещание закончено.
* * *
Подрумянившиеся цыплята медленно вращались на шампурах, их аромат наполнял закусочную, когда Савельев открыл дверь и вошел внутрь. Крупный плотный человек в белом поварском фартуке и колпаке стоял за прилавком, готовясь нанизать на вертел четыре жирные птичьи тушки. Он поднял глаза, когда вошел Савельев. «Неужели это Симонян? — удивился Савельев. — Или это его двойник?»
Ещё один человек стоял у сигаретного автомата, спиной к двери. Он был крупнее того, за стойкой, с широкими плечами и толстой бычьей шеей.
Он обернулся, когда Савельев закрывал дверь, и они узнали друг друга одновременно. Полковник узнал в нем человека, который был телохранителем Казаряна, а человек узнал в Савельеве свою жертву. Ухмылка расползлась по его лицу.
— Ну-ну, — сказал он. — Посмотри, кто к нам пришел, Микаэл.
— Вы — Виктор Саркисов? — спросил Савельев, чтобы выиграть время.
— Надо же, знает как меня зовут, — сказал Саркисов и сделал шаг в сторону полковника, на ходу сжимая кулаки. Савельев отнюдь не намеревался ввязываться в драку с таким амбалом. Он был простужен и не очень хорошо себя чувствовал, вдобавок у него был насморк. Третья пуговица его плаща была не застегнута. Правой рукой он обхватил рукоятку висевшего под плащом пистолета, быстро и плавно выхватил его и нацелил прямо в брюхо Саркисова.
— Я сотрудник ФСБ, — сказал он. — Хочу задать вам несколько вопросов о…
Смазанный жиром шампур ударил по его правой руке, хлестнув по костяшкам пальцев. Савельев стремительно развернулся в сторону от прилавка, но шампур опустился снова, с силой ударив по его кисти и выбив из нее пистолет, который упал на пол. В ту же секунду Саркисов, вложив в удар всю силу и вес, попал кулаком Савельеву в шею, рядом с адамовым яблоком. Две мысли молниями пронеслись в голове Савельева в последующие две секунды. Первая: если бы удар Виктора попал немного правее, он был бы уже мертв. Это означало, что у Саркисова не было колебаний по поводу того, чтобы отправить его домой в пластиковом мешке. Вторая: он понял слишком поздно, что в гриль-баре устроена ловушка и живым ему отсюда вряд ли выбраться. Он вскочил, попятился к двери и приготовился защищаться своей левой рукой.
Секунд пять прошло с того момента, как Микаэл ударил его по руке, а Виктор ударил в горло. Симонян теперь поднимал откидную дверцу в стойке, чтобы выйти из-за нее и помочь Виктору. Шансы на то, чтобы выбраться отсюда живым, представлялись полковнику Савельеву крайне сомнительными. Бандиты приближались к нему. Виктор и Микаэл могли без опаски разделать Савельева, насадить на шампуры, подвесить над раскаленной спиралью и поджарить его в собственном соку. Если только он не придумает что-нибудь поумнее. Однако ничего особенно умного в голову не приходило.
Кроме разве что одного: не следует оставлять левую руку в пределах досягаемости Симоняна с его смазанным жиром шампуром. Пистолет его оставался на полу, в углу, но слишком далеко, не дотянуться. Саркисов был прямо перед ним, готовясь нанести удар, Микаэл приближался справа, сжав кулаки. Савельев подобрался, сделал ложный выпад в сторону Виктора, внезапно развернулся вправо навстречу рванувшемуся вперёд Симоняну и с силой ударил его ребром левой ладони ниже пояса. Увернулся от Саркисова, а потом быстро заскочил за согнувшегося Микаэла и ударил его кулаком сверху вниз по шее, отчего тот рухнул лицом вниз на посыпанный опилками пол.
«Один готов», — подумал Савельев, но тут же получил от Саркисова сильный удар по ребрам. Савельев шарахнулся назад и в сторону, подавив боль от удара. Виктор приготовился нанести Савельеву удар по переносице или горлу и тем самым на тридцатой секунде закончить затянувшуюся схватку в свою пользу.
— Твой приятель отдал концы, — внезапно сказал Савельев.
Он произнес это внезапно и совершенно автоматически, это был его обманный ход. Слова Савельева заставили Саркисова застыть на месте. Он быстро повернулся, чтобы взглянуть на своего подельника, лежавшего без движения, уткнувшегося носом в опилки. Теперь Савельев прекрасно знал, что ему делать. Пытаться справиться с Виктором, явно превосходящим его физически, было бесполезно. Он и не пробовал вступить в схватку с Саркисовым, он не хотел, чтобы его вынесли отсюда ногами вперед. Зато у Савельева появились две свободные секунды!
Он рванулся в тот угол помещения, где на полу лежал его пистолет, схватил его левой рукой, одновременно неуклюже упал, перекатился, сел и положил палец на спусковой крючок. В это время Виктор повернулся к нему.
— Ну держись, сука! — сказал Савельев. Саркисов прыгнул на него через всю комнату. Савельев нажал на спуск раз и еще раз, целясь в огромный торс противника точно так, как он это много раз проделывал на тренировках в тире. Только в тире, в самом конце его, была большая мишень, размеченная метками, указывающими на различную степень смертельности попаданий: пять очков вы получали за попадание в голову, горло, грудь и живот, четыре очка — в плечи, три — в руки и одно — в ноги.
На Викторе Саркисове он заработал десять очков, потому что обе пули попали в грудь: одна точно в сердце, другая разнесла левое легкое.
Савельев опустил руку с пистолетом. Он сидел на полу в углу зала, смотрел, как опилки всасывают кровь Саркисова, облизывал пот с верхней губы, потом в фокусе его зрения возникла фигура человека, направляющаяся к нему. С осторожностью Савельев начал поднимать левую руку и тут услышал голос Юрина:
— Это я, Владимир Сергеевич! Не стреляй!
Осмотр показал, что Саркисов мертв. Симонян был еще жив. Он лежал лицом вниз на полу. Тут же валялся и шампур. Они подошли ближе.
