Помимо Штайнмайера и Пола за столом сидел Галдрик, один из ученых радиационной группы, испанец — совсем молодой парень, говоривший по-английски с очень, как казалось Андрею, забавным акцентом. И еще был сотрудник технической службы — полноватый субъект по имени Якоб. С ним Горяеву практически не доводилось общаться.
— Пожалуй, я выпью виски — огласил свой выбор Андрей, слегка хлопнув ладонями по столу.
— А что из еды хорошего? — хитрым тоном поинтересовался он у подошедшего к ним официанта.
— Лосось в сметане, конечно же. Блюдо простых норвежских рыбаков, — учтиво ответил парень, следом заметив: — Кстати, ваши коллеги выбирали именно его.
— А кроме того, я ведь так понимаю, у вас больше ничего и нет, — сострил Андрей, имея ввиду тематику вечеринки (викинги, рыбаки — суровые парни, простые работяги моря в общем).
— Естественно, — понимающе подыгрывая тону Горяева, улыбнулся официант. — Нет, ну есть, конечно, и все остальное, — поморщившись и махнув рукой, уточнил он, как бы намекая на несерьезность и пустоту этого «всего остального». Затем, словно по секрету, обращаясь к Андрею и кивком головы указывая на остальных сидевших за столом, он прибавил:
— Да, но только не рассказывайте об этом парням!
— А что у нас пили рыбаки? — спохватился Горяев.
— Аквавит, конечно! — четко, словно на докладе ответил официант. — Картофельную водку.
— Ну так, какой к черту виски. Действительно, несите лучше аквавит! — воодушевленно воскликнул Андрей.
— Вы как, коллеги? — с предвкушением хорошего веселья, обратился он к сидевшим за столом.
— Йозеф, Галдрик, будете? — с нетерпением спросил Горяев.
— Нет, мы, пожалуй, продолжим виски, — переглянулись и почти в один голос ответили они.
— Яков… Давайте, — упрашивающим тоном обратился Андрей к полноватому парню.
— Ммм… нет, я ограничусь пивом, — немного помявшись, ответил он и виновато улыбнулся: — Уже довольно поздно, завтра ответственная работа. Я себя знаю, я лучше пива.
— Ну вот… — с нескрываемым разочарованием вздохнул Горяев.
— А я выпью! Действительно, давайте аквавит! — развязно-весело вызвался Пол. Хотя вот как раз ему-то, учитывая его состояние, Андрей предлагать и не собирался.
«Ну и ладно, — подумал Горяев, — раз парень хочет — значит с ним и выпьем».
Обратившись к официанту, которого они заставили ждать довольно долго, Горяев попросил:
— Бутылку аквавита, и что-нибудь из вашей фирменной закуски. И да, лосось в сметане, конечно!
Официант вернулся почти моментально, поставив на стол квадратную бутылку с янтарного цвета напитком, две рюмки, блюдо нехитрой закуски из сельди с хрустящим плоским хлебом и тарелку аппетитно дымящегося лосося, которого заказывал Горяев:
— Ваш заказ, парни!
— Ну что, парни! — повторив интонацию официанта, громко сказал Андрей, потирая руки. — Начнем!
Он налил рюмку норвежской водки Полу, затем наполнил до краев свою. Йозеф с испанцем налили себе виски. Якоб поднял кружку пива. Через секунду все емкости со звоном сдвинулись над столом.
Андрей выпил. Янтарный напиток приятной вспышкой согрел небо и скользнул вниз по горлу, предваряя ощущение ожидаемой эйфории.
Поставив рюмку на стол, Горяев пододвинул к себе тарелку с лососем. Нежно-розоватые кусочки, пропитанные сметанным соусом, сверху были посыпаны сочной зеленью. Эта нехитрая композиция уже одним своим видом возбуждала сильнейший аппетит…
Они выпили еще, затем еще…
Алкоголь помог справиться с неприятными мыслями, связанными с Мирой, притупив их и поспособствовав в поднятии настроения.
Вскоре (как это часто бывает) собравшиеся уже жарко обсуждали плавно перетекающие друг в друга темы в широчайшем спектре от спорта до большой политики.
— Да, все это ерунда! Происходит только то, что нужно. Только то, что кому-то может принести деньги или дополнительную власть, — заплетающимся языком проговорил уже изрядно набравшийся Пол.
Его фраза была ответом на философский пассаж Горяева о том, что им как ученым выпала потрясающая роль, облегчать жизнь людей, побеждать болезни, делая этот мир лучше, давая человеку больше возможностей для духовного развития. И что это одновременно не только возможность, но и серьезная ответственность.
— Мы ничего не решаем, — продолжал Пол. — Все решают там, на другом уровне. — С этими словами он многозначительно поднял вверх указательный палец. — Мы просто делаем работу, и, если она кому-то кажется перспективной, то нам дают возможность заниматься этим. Мы ничего не решаем, мы просто играем по правилам. У нас нет никакого выбора…
Он взял литровую пивную кружку, которую мгновение до этого принес официант (уже третью с того момента как к ним присоединился Андрей) и сделал из нее несколько больших глотков, уменьшив уровень пива на треть.
— А вы, я чувствую, сторонник теории заговоров, — со смешком в ответ отреагировал Горяев. После чего более серьезным тоном продолжил: — Я не соглашусь с вами, Пол. У вас есть ответственность за то, что вы делаете и выбор. Вас же никто не тянет заниматься тем, что вам претит.
— Да ну, — пьяно ухмыльнулся Пол, махнув левой рукой и опрокинув еще одну рюмку аквавита, — Мы делаем только то, что от нас требуют…
— Мы всегда можем найти способ не делать, то, что противоречит нашим убеждениям. Всегда можно найти темы, работа над которыми не будет идти с ними в разрез. Вас же, в конце концов, никто не заставляет; ну, не нравится — откажитесь, найдите что-то другое…. Или что? Вас будут за это преследовать? — риторически-иронично произнес Горяев.
Пол был уже откровенно пьян. Он, склонив голову, смотрел в пивную кружку и что-то невнятное бормотал:
— Да… они…все там… что надо…видят… Отказаться, — криво ухмыльнулся он в кружку, после чего подпер голову обеими руками, уперев их локтями в стол и «отключился».
— Парень, похоже, совсем утомился, — улыбнулся Штайнмайер.
— Дааа, перебрал, — протяжно констатировал Яков.
В этот момент одна из рук Пола (а именно правая) скользнула вбок, смахнув кружку, в которой еще оставалось пиво, а голова упала на поверхность стола. Кружка опрокинулась, и немного пива выплеснулось Андрею на одежду.
— Так, ну что, парня домой отвести нужно, — решил дисциплинированный Галдрик.
Техник Якоб, скорее делавший вид что пьет, а на самом деле цедивший все ту же порцию виски, в котором льда и растаявшей воды было едва ли не процентов девяносто, любезно вызвался ему помочь. Было заметно, что все эти посиделки его если и не тяготили, то уже явно и не доставляли удовольствия.
