личная жизнь у меня вряд ли будет.
— Вот как, — разочарованно вздыхает провидица. — Здесь мне так сложно работать, ошибаюсь бывает, да.
— Помните, мы с ребятами приходили к вам. Вы тогда рассказали нам историю про девушку, которую зверски замучили и оставили умирать недалеко отсюда?
— Помню.
Я вздыхаю, собираясь с мыслями. Надо аккуратно выразиться, чтобы ее не обидеть, усомнившись в ее талантах.
— Дело в том, что наш приход тогда был частью игры, в которой нам надо был выполнять различные задания, находить подсказки и так далее. И вы нас тогда отправили, куда хозяевам этой игры было нужно. То есть они точно знали, что вы нам скажете. Но они-то вряд ли ясновидящие, значит, скорей всего они разговаривали с вами об этом, говорили, о чем нужно упомянуть. Понимаете, нам очень нужно их найти. Это дело жизни и смерти.
Я прерываю свой поток увещеваний. Провидица выглядит поникшей и опечаленной. Возможно, ей даже стыдно.
— Извини, деточка, я тебе не смогу помочь, — говорит она, кусая ярко накрашенные губы.
— Они вам угрожали?
— Нет, просто… — она глубоко вздыхает. — Просто они прислали текст, который мне нужно было произнести. Я немного отошла от сценария, но, — говорит женщина, запинаясь и глядя куда-то в сторону, — смысл был тот же. Я не могу показать это письмо, оно куда-то исчезло. Местные технологии меня не слушаются.
— Значит, вы на самом деле не провидица? — вырывается у меня.
— Провидица, — она бросает на меня обиженный взгляд. — Была ей. В своем мире.
— Вы иномирянка?! — восхищаюсь я.
— Да, — с сожалением говорит женщина, ее взгляд затуманивается, она смотрит как бы в себя. — Там я была талантлива, уважаема, красива, преподавала в Академии Психовидения и Запретных наук. Уж не знаю, как точно перевести на ваш язык. Меня только-только назначили деканом кафедры Психометрии, я собиралась выйти замуж за самого прекрасного колдуна в стране. Увы. Рутинный ритуал Совмещения миров прошел для меня не слишком гладко. Так бывает, когда на человека сваливается слишком много счастья, — провидица печально качает головой. — Я сама перешла в другой мир, а мои духи-помощники нет. Поэтому я не смогла вернуться обратно. Пятнадцать лет я уже здесь промучилась. Ты знаешь, что в этом странном мире, иномирцев поднимают из-под земли, и если они обладают какими-нибудь важными талантами, то им обеспечивают почет и изобильную комфортную жизнь? Я обладала таким талантом…раньше. Я не знала, что он бросил меня, как оставили меня мой мир, моя любовь и мои друзья! Я потеряла все. Не получив от меня ожидаемой отдачи, мой новый мир низверг меня обратно в свои пучины, растоптал и спрятал от людей.
— Я тоже иномирянка, — признаюсь я. — Но когда мы попали сюда, то были детьми и не обладали никакими полезными навыками или знаниями своего мира.
— Это не совсем то же самое. Вы практически не знали другой жизни и начали с нуля, от вас ничего не ждали, и вы ничего не ждали. Ничего не теряли.
— По крайней мере, я не помню, что потеряла, — соглашаюсь я. — И вы совсем ничего не видите больше?
— Иногда, смутно, погоди-ка, — провидица снова смотрит на меня пугающе выпученными глазами. Она подбирается ко мне ближе, пронизывая острым немигающим взглядом. Ж-ж-жуть! — Я вижу лярву! — вдруг заключает женщина. — Это очень сильное подключение! Ты чувствуешь запах протухшей рыбы?
— Иногда, — делаю усилие, чтобы не отвернуться от ее жутковатого покрасневшего от натуги лица.
— Это дух самоубийцы из другого мира! Он очень долго страдал и совсем отчаялся. Теперь он хочет забрать тебя! Поменять твою душу на свою!
— Вот черт! — я машинально кладу руку на теплую спину собаки, которая, оказывается, подобралась ближе ко мне. — А это вообще возможно?
— Нет, но он в отчаянии, так что попытается. Он уже пытался, да?
Я киваю, вспомнив, как очнулась утром долбящейся в ограждение на нулевом уровне. Да уж, даже если никакого обмена душами произойти не может, все равно упасть в бездну не по своей воле я как-то не очень хочу. Вот нет, чтобы как все нормальные люди насморк подхватить?! Я же подхватываю какую-то враждебную паранормальную сущность и еще тогда, когда у меня совсем нет времени с ней разбираться!
Глава 11. Шарики и поезд
На следующий день мы покидаем учебку, как только у курсантов начинаются занятия, делаем крюк, чтобы забрать у техников старый планшет Лекса, а примерно в семь двадцать уже стоим перед дверью Мориса. Но открывает нам Палома, предварительно удостоверившись, что это именно мы, а не захватчики в масках, для чего нам приходится повертеться перед камерами, чтобы она могла нас рассмотреть под разным углом.
— Я все-таки побоялась оставаться ночью дома одна, — как будто оправдываясь, говорит она сразу, как мы переступаем порог. Выглядит она помятой, с не смытым на ночь макияжем, странно распределившимся по ее опухшему лицу, и совсем растрепавшейся косой, зато она спокойна и явно не собирается совершать опрометчивых поступков, в чем, полагаю, большая заслуга Мориса.
— У меня отличная охранная система, — говорит он, появляясь из ванной. — Здесь абсолютно безопасно. — Мокрые волосы он зачесал назад, и теперь, когда сальные пряди не болтаются у его лица, он выглядит приятно. Кроме того он приоделся в модную и очевидно совсем новую одежду с достаточно высокого уровня.
— А где твой сын? — спрашиваю, готовясь к тому, что тот выбежит из соседней комнаты.
— Морис считает, что ему лучше пока оставаться с теми, с кем я его раньше прятала, — хмурится Палома.
— Именно. — Подтверждает Морис. — Пока что он ничего не знает, ни в чем не участвовал и никого не видел, так что, даже если стражи выйдут на него, он ничего им не сможет рассказать. Убивать его никакого смысла нет. Он в безопасности, пока находится подальше от нас.
— Ну да, несомненно, — говорит Лекс. Ради спокойствия Паломы, старается скрыть скептицизм в голосе. — Итак, новость номер один — техникам стражей удалось изгнать вирус из моего планшета, однако они не смогли что-либо сказать о нем. В смысле полезного, так-то они много чего сказали, не знаю на каком языке.
Морис
