дадут нам легитимную свободу. Как думаешь, Ник, много ли народу готовы простить Заказчику всё, что здесь происходило? Ты и сам не готов.
Ник ничего не ответил.
Шейн стоял у «хартмана», недалеко от штаба. Трое южных парней топтались на месте. Говорил лишь один из них:
— Офицер Уильямс, проблема в том, что нам не очень нравятся эти планы. Лично я не вижу никакого будущего свободного Периметра. Как и многие наши друзья и коллеги. Люди, которые там что-то решают, понятия не имеют, с чем придётся столкнуться. Мы выросли не в той стране, и не в то время, чтобы заявлять о свободе. Мы ещё не готовы к этому. Я знаю, что вы — опытный человек. Мой отец очень уважает вашу семью. Всегда прислушивался к мнению мистера Уильямса. Я просто хочу быть уверенным, что мы делаем всё правильно.
— Я понимаю, — Шейн кивнул. — Вы не уверены в специалистах.
— Да не, я бы не сказал, — парень тяжело вздохнул. — Там есть хорошие учёные. Я работал с ними. Просто все эти люди, которые за свободу, слишком много на себя берут. Они постоянно говорят, что готовы выслушать каждого, что мнение каждого имеет вес. Но по факту, они оставили кучу людей за бортом. Ходят слухи, что борцы за свободу постоянно перевирают факты, перевирают слова Заказчика. Они отрицают пропаганду, хотя сами только ей и занимаются. Вбросы, подмена понятий. Всё то же самое, что было при Юниборде. Только тогда нас ставили перед фактом. Но говорили правду. А сейчас, если ты не согласен — то и не человек вовсе. Жить под колпаком Заказчика не так страшно, как под управлением лжецов. Притом, они даже не знают, как управлять страной. Они никогда этого не видели. Ничего об этом не знают. И нас это всё дико парит.
— Короче, парни, расслабьтесь. Вся эта мишура по заветам старшего Ластейна — это игры в песочнице. Людям надо выпустить пар. Поиграть в революцию. Сложно поменять их установки без насилия. Но они успокоятся. Перебесятся и успокоятся. Периметр не уйдёт в свободное плавание. Есть люди, готовые о нём позаботиться. Мы постоянно ведём с ними переговоры.
— Блин, — парень облегчённо выдохнул. — Я это и хотел услышать. Спасибо, офицер Уильямс! Мы уже почти потеряли надежду. Думали, что скоро загнёмся всей страной от этих придурков.
— Всё будет хорошо. Просто нужно немного поработать с пропагандой любителей свободы. Вы готовы мне помочь?
— Конечно, офицер! Конечно, готовы.
— Ну и отлично. Будете делать, как я скажу — всё будет хорошо.
* * *
Кобб с Питом в штабе. Они закончили очередную сессию по захвату «Стивенс Системз». Пит взял перерыв и решил подышать воздухом. Кобб открыл чат с Разрабом.
Разраб: «Наша победа окончательна. Терастопия власть завершено. Окончено. Ваш вопрос имелся по файлам. Файлы на обменник. Ссылка и пароль ниже. Архив имеет и нашу просьбу. Наш договор закончен. Терастопия в ожидании одобрения. Свобода для Периметр. Помощь для Терастопия. Ваше в памяти? Наше в ожидании»
Кобб прошёл по ссылке. Ввёл пароль от архива. «Скачивание. Процесс: 1%». Кобб захлопнул крышку старого ноутбука. Сложив руки в замок, подпёр подбородок.
* * *
Ник с Сетом стояли на рампе «парковки». Пустое брошенное бетонное сооружение сливалось с остальными руинами Девятого. «Парковка» стала самым тихим местом юго-запада. Лишь ветер свистел меж бетонных колонн.
— Всё так, — досадно разводил руками Сет. — Это восстание — результат большого обмана и кучи вбросов. Прямо как в книжках Тодда. Но это единственный вариант скинуть режим, Ник.
— И к чему ты их приведёшь? Всё может повториться. И повторяться ещё много раз. Одна система будет сменять другую под другим обличием. Постоянные революции, постоянная жажда всё поменять. Чем такое общество лучше того, что было здесь раньше?
— Разница есть, — Сет кинул взгляд на ближайший квартал. — Я пытаюсь вдохновить людей. Хочу дать им лучшую мотивацию, чем страх. И схемы из тех книжек показывают, как заставить человека поверить, что каждое его действие — его собственный выбор. Его истинное желание делать то, что требуется для общества. Люди, по своей природе, ненасытны. Большинство отказывается от своего предназначения в пользу лучшей жизни. Но давай признаемся, Ник. Общество не может существовать без классовой разницы. Можно называть это как угодно, пытаться придумать новые термины, новые принципы деления, отбора, но это останется классами. У каждого человека есть потолок. Какая-то точка, выше которой он никогда не сможет подняться. Так определяется место в обществе, в мире. Пока одни изобретают, другие — делают за них грязную работу. Это закон жизни. И моя задача — заставить каждого почувствовать себя на своём месте. Чтобы он вставал с утра полный уверенности и сил делать свой маленький вклад в будущее огромного общества. Да, это большая ложь. Может, мой способ воздействия даже хуже, чем страх перед Заказчиком. Но я знаю, что это сделает людей счастливее.
— Чёрт, — Ник замотал головой. — Где-то я это уже слышал.
Они с Сетом сели на край рампы. Ник продолжил:
— Слушай, но ты же понимаешь, что молодые специалисты Периметра не смогут построить нормальные отношения с миром.
— С чего ты взял?
— С того, что у них нет опыта. Хотя бы того, который был у людей, что здесь всё построили. В мире всё не так, как в инструкциях и схемах. Да, тебе удалось что-то применить из литературы Тодда, но это скорее исключение. Образование и навыки, которые люди здесь получали, работают только внутри Периметра. Внешний мир устроен совсем иначе. И часть людей здесь прекрасно это понимают.
— Как и молодые специалисты, Ник, — Сет улыбнулся. — Мы отлично понимаем, в чём разница. Всё можно рассчитать, все необходимые материалы можно достать. Если бы я не был уверен в наших умах, то не стал бы так топить за свободу. И сильнее всех хотел бы нового Заказчика.
— Есть ещё одна проблема, Сет. Терастопия понесла сильные потери. Они просят у нас помощи. Люди, что держали нас рабами, потеряв всё, пытаются наладить контакт. Это одно из проявлений внешнего мира. Лицемерного, мерзкого.
— Это не так, Ник, — возразил Сет. — Не люди держали нас рабами, а их власть. Терастопия развалилась от того, что люди были не согласны. Они боролись, в том числе, и
