— Выдержат ли доски? — забеспокоился Георгий.
— Выдержат, проверено, сам себе под колеса подкладывал, — заверил шофёр.
Андрей включил мотор, приблизился к краю, автомобиль легко соскользнул по доскам вниз, правда, песок частично рассыпался, и его пришлось втроём забрасывать назад.
— Спасибо, друг, что вовремя мимо проезжал, — Георгий пожал спасителю руку, и они расстались.
Колеса автомобиля вновь завращались с бешеной скоростью.
— Нельзя ли чуть помедленней, — попросил Георгий. — За счёт падения по прямой мы и без того сократили метров пятьсот. Дважды случайность не помогает.
— Дважды подряд и смерть не приходит, — усмехнулся Андрей.
Вскоре дорога стала более ровной, горы отступили влево, справа показался лесок. Долго ехать не пришлось. Проехали километров десять и неожиданно на обочине увидели знакомую фигуру американца.
Он стоял под высоким деревом с сигарой в зубах, и тяжелый подбородок, выдвинутый вперёд, затаил в себе нечто загадочное. Хотя его лицо прикрывали шляпа и темные очки, не узнать его было невозможно после столь длительного контакта, длившегося на протяжении нескольких тысяч километров.
Оказалось, Стэлпсон не собирался бежать далеко и слишком быстро. Он понимал, что не успеет достигнуть границы, как будет схвачен. Единственная возможность исчезнуть бесследно — это воспользоваться защитным полем, и для осуществления этого он решил устроить ловушку, будучи уверен, что именно Андрей и Георгий бросятся вдогонку первыми.
Машина, заскрежетав тормозами, остановилась в трёх метрах от американца. Не видя поблизости никого, Андрей и Георгий вышли из салона. Походило, что Стэлпсон решил по каким-то причинам пойти на переговоры. Но стоило им сделать несколько шагов, как на обоих сзади набросилось четверо парней, прятавшихся за деревьями. В одно мгновенье их схватили, скрутили руки за спину, поволокли в чащу за плотную стену стволов и кустов. Здесь Стэлпсон приставив пистолет к виску Андрея, поставил условие:
— Или мы тебя прикончим здесь, и вся твоя научная деятельность и благие намерения закончатся под этим деревом, или ты покажешь, как пользоваться этими штуками, — он потряс в воздухе пластинами, не зная, какую именно предложить. — Времени на размышления не даю. На счёт «три» ты или протягиваешь руку вперёд, что означает согласие, или получаешь пулю в лоб вместе со своим дружком. Ясно?
— Куда уж ясней.
— Развяжите его, — Стэлосон кивнул в сторону изобретателя: — Считаю, — и начал: — Раз…
Ситуация была критической и безвыходной. Ничего не оставалось, как на счёт три протянуть руку к одной из пластин, указав, какая из двух потребуется. Но спасительное решение созрело сразу же.
Американец спрятал за ненадобностью вторую пластину в нагрудный карман и, отойдя от подданных на значительное расстояние из опасения, что пластину могут вырвать из рук, приказал:
— Говори, я буду нажимать.
— Третий знак во втором ряду. Шестой — в седьмом ряду, девятый — в первом…
Первые пять цифр он назвал правильно, потому что они обычно запоминались, а дальше начал называть какие попало.
Стэлпсон вслед за ним старательно нажимал указанные кнопки. А молодой человек говорил и говорил бесконечный ряд цифр, так, что американец не выдержал и подозрительно спросил:
— Что так много?
— Не перебивай, а то собьюсь.
Стэлпсон попытался запомнить, как и что, но манипуляций оказалось столько и Андрей говорил так быстро, что с первого раза тот не уловил последовательность, сбился и приказал:
— Повтори еще раз да помедленней. А ты, Сэм, записывай.
Один из парней, державших его за руку, отошёл в сторону и, достав записную книжку, приготовился записывать. Именно на это и рассчитывал Андрей. Неторопливо он начал повторять:
— Третий знак в третьем ряду, нет — в четвертом, — поправился он, как бы сбившись.
— Так в третьем или четвёртом? — недовольно спросил Стэлпсон.
— А вы думаете — легко вспомнить, когда у тебя над ухом сопит твой убийца?! Я нервничаю, сбиваюсь. Пластины — у вас, так нельзя ли хоть нас за руки не держать. Мы же окружены и никуда не убежим. А так я не гарантирую, что не ошибусь.
Стэлпсон пронзил его недоверчивым взглядом, но пошёл на уступку. Он очень торопился и был уверен, что бежать им некуда — при первой же попытке к бегству каждый из них получит пулю в лоб.
— Отпусти его, — он кивнул второму парню, державшему изобретателя за локоть.
— А его? — Андрей указал на друга.
— Ему вспоминать нечего, для страховки пусть держат.
Изобретатель стал называть кнопки. Его план немного не удался в отношении Георгия, поэтому приходилось идти на риск. Прикрываясь многочисленностью знаков, в первую очередь он включал поля на себя и друга. Но так как парни, держась обеими руками за Георгия, образовывали вместе с ним как бы одно тело, то его поле должно было временно распространиться и на них. Георгий попадал со своими убийцами под один колпак, так что в любой момент они могла убить его внутри этого колпака. Спасение наступало тогда, когда, они отделялись от него и отходили на несколько шагов, тогда поле обрывалось.
Набросив защитные поля на себя и друга, Андрей бросил жадный взгляд на пластину, которую Стэлпсон крепко держал в руках на значительном расстоянии от них. Требовалось секунд тридцать, чтобы добежать и выхватить её. Это желание непроизвольно отразилось на лице изобретателя, потому что Стзлпсон вдруг с угрозой в голосе предупредил:
— При первом же шаге я продырявлю эту пластину пулей. У неё-то защитного поля нет. Называй цифры и не дури, иначе твой дружок отправится к праотцам. — Стэлпсон выдвигал одну угрозу за другой, желая отрезать Андрея от всех возможных путей спасения.
Не выдержав, Андрей решил нанести ответный удар хотя бы в словесной форме.
— Силой многого не добьёшься. Сверхзнания никогда не будут служить злу.
— Не разговаривать. Называй цифры, — рявкнул американец.
Андрею пришлось повторить последовательность включения кнопок. Когда он закончил, Стэлпсон недоверчиво спросил:
— Всё, что ли?
— Всё.
— Сэм, ты записал?
— Так точно.
Стэлпсон развел руками, оглядел себя и недоверчиво сказал:
— Что-то ничего не чувствуется. Сэм, проверь.
Огромный, детина шагнул в близстоящее дерево и прошёл сквозь него, как сквозь мираж.
— Здорово, шеф, — хохотнул он и для пущей убедительности пересёк его вторично. — Здорово, — повторил он, и лицо его засияло идиотским довольством.
— Отойди на двадцать шагов, буду стрелять в тебя, — приказал Стэлпсон Сэму.
