– Почему не сам Интерпол?
– Это же Москва, лейтенант. Там анархия и китайцы. Структур кибербезопасности нет, любой следователь Интерпола окажется под колпаком мафии… сам понимаешь. А ты к русским поедешь почти как частное лицо, оформим отпуск по состоянию здоровья. Непосредственно Интерпол, впрочем, с тобой будет. В виде капрала Элен Крейн.
Наверное, моя физиономия очень вытянулась, потому что шеф вздохнул.
– Извини, она подходит лучше всего… с нулевым-то техноуровнем. И легенда подходящая: совместные отпускные развлечения, ни к чему не обязывающий роман и все такое. Базы данных подчистим, китайцам и прочим… любопытствующим подсунем результаты пограничного сканирования. Думаю, этого будет достаточно.
– Знаете, шеф, – я помолчал, подбирая слова. – На месте капрала Крейн я бы сейчас получил от конторы положенную за ранения страховку, соскочил с контракта и зажил бы в свое удовольствие. И Москву рассматривал исключительно в туристическом ракурсе. Наплевав на Интерпол, технеров и сетевых божков.
Я осекся, потому что Августин Блейк полез в карман за новой сигарой, не спеша стащил обертку, откусил кончик. Для тех, кто его знал, это означало только одно: вопрос уже решен.
– Я специально не стал говорить сразу, Макс. Поскольку участие капрала Крейн в московской операции крайне желательно, у наших коллег из Интерпола есть для нее интересное предложение. Я бы даже сказал, единственно приемлемое. Кажется, она очень расстроена потерей имплантов?
– Выгорела вся электроника, – буркнул я, – Имеется жуткая депрессия по этому поводу. Но я молодец, самоубийства не допустил. Готов получить медаль.
Шеф довольно прищурился и стал похож на хитрого кота у мышеловки.
– Медаль за это не положена, Макс. Хотя… ты в нее стрелял, тебе с ней и разговаривать. Чтобы в следующий раз думал, а не на курок давил. Офицер Лоренс, озвучьте, пожалуйста, суть предложения.
Сидевший истуканом Лоренс смущенно откашлялся.
– С формальной точки зрения… поскольку капрал Элен Крейн попала под залп индуктора в обстановке, которую… – он на секунду запнулся, – можно приравнять к боевой… я имею полномочия предложить ей дополнительное соглашение к контракту. Отказ от страховых выплат и любых судебных исков к федеральной полиции в обмен на полное техническое восстановление имплантированных элементов… ну и повышение по службе до офицерского звания.
По поводу исков я, не стесняясь, фыркнул, но Блейк только ухмыльнулся.
– Думаешь, не согласится?
Я пожевал зубочистку, пожал плечами. Что здесь думать?
– Конечно, согласится. Куда она денется…
– Значит, выдвигаемся, – Блейк отечески похлопал меня по плечу. – Не зря же я тебе ствол привез. Интерпол обещал прикрытие, оперативники уже в пути. Вам забронированы места на монорельс до Варшавы. Капитан Браннер, обеспечишь полагающийся инструктаж. Собирай вещички, Ковальски, ты снова в деле!
Часть 3
Люди и ангелы: путь воскрешения
Москва, Северное Тушино, Центр биотехнологических исследований 14.20, 8 сентября 2034 г.
Местная столовая ему никогда не нравилась. Пластиковые столы, сальные разносы и воняющая хлоркой раздача, где обитала угрюмая толстуха со сложной судьбой, оставались неизменными с тех давних пор, когда лабораторный комплекс еще был ведущим российским институтом, исследования – действительно научными, а страна в целом – настоящим государством.
Поморщившись, он постарался залпом проглотить содержимое липкого стакана. Отвратительно. Мерзко, противно и… без вариантов. Теперь подняться, сунуть разнос в окно мойки и торопливо выйти, стараясь не встречаться взглядом с людьми за столами. Не видеть серых от стимуляторов лиц, не замечать торчащих из-за воротников гормональных инъекторов, не слышать заторможенных нейролептиками голосов. Пусть разрушают себя, если хотят, он в коллективном самоубийстве участвовать не собирается. И даже не обязан об этом думать. Он просто будет выполнять свою работу, укрывшись за абстракциями схем, сводок и данных. Укрывшись… это главное. Спрятавшись от самого себя.
В холле второго этажа было оживленно. Сразу несколько торговцев предлагали дешевую мелочь и примитивные гормональные ускорители. Кто-то из лаборантов, явно не отошедший от действия стимулятора, сбивчиво тараторил в коммуникатор. А в дверь столовой угрюмой чередой тянулись и тянулись болезненного вида сотрудники.
– Приятель, есть кое-какие ампулы, э? Настоящий Китай, не подделка! Даром отдам, э? Сто юаней, и целый месяц твой голова работает как часы! – Заросший щетиной кавказец придвинулся вплотную, сложил пальцы в щепоть и причмокнул. – Благодарить меня будешь, друзьям рассказывать, э?
Невинный жест, присущий всем южным торговцам, почему-то взбесил. Руки сжались в кулаки, в висках застучало.
– Я не торчок! – Слова с присвистом вырвались сквозь зубы.
– Ты что, э? Не понимаешь совсем? – Кавказец схватил за рукав, зашептал, отчаянно коверкая слова: – Я расскажу, э, спасибо ответишь! Ампулы – загляденье, э? Кольнешь один раз – больше думаешь, больше зарабатываешь! Кольнешь еще – вах, жутко умный станешь!
– Я тебе не торчок! Отвали! – Уже не сдерживая себя, он оттолкнул торговца. – Я нормальный и в гробу видал твою химию!
На крик обернулись. Кто-то из оказавшихся поблизости испуганно взвизгнул и шарахнулся в сторону. Среди лаборантов такое случалось, тревожность была побочным действием большинства стимуляторов.
Торговец, мгновенно оценив ситуацию, примирительно вскинул ладони.
– Э, какой горячий, да? Жалко сотню, оставайся тупым! Будешь дураком, и твой монета заработают другие! Вспоминать меня станешь, а я не…
Кавказец так и остался стоять с открытым ртом, глядя на помигивающий индикаторами разъем имплантированного процессора. Непозволительная для московской науки роскошь. Шик, отдающий расточительством. Чтобы окончательно добить торговца зельем, он приподнял волосы еще выше, демонстрируя плоский полумесяц имп-модуля хранения данных. Потом повернулся и, ухмыляясь, пошел к лифту.
Ребяческая радость одержанной победы схлынула почти сразу, заставив скрипнуть зубами от запоздалого сожаления. Глупо, ах как глупо! Уже с нелегальными торгашами гормонами препираться стал! Глупо и… опасно. Не стоило светиться. Приличный имп стоит тысячи юаней, а в Москве полно темных закоулков. И не за такое убить могут. А выковырять железо из трупа любой подпольный хирург сумеет.
Лифт полз медленно, скрежеща изношенными тросами. Пятый этаж, седьмой… Он снова против воли стиснул зубы. Как это могло случиться, как удалось уничтожить процветающую страну, оставить от нее жалкий клочок, не дотягивающийся даже до Урала, заполненный кавказскими торгашами, китайскими агентами влияния и равнодушными европейскими хозяевами жизни? Московская Республика… жалкий осколок супердержавы, заполненный деградирующим от «химии» населением.
