тяжело.
– С семнадцати лет? Погоди, ты любил меня с моих семнадцати лет?!
Герберт ответил поцелуем. Я еще не привыкла к тому, что больше нет нужды сдерживать порывы и убеждать себя в неправильности этих отношений.
Правильно, неправильно – какая разница, кому есть до этого дело, если вот этот вот мужчина без раздумий закрыл меня от пули и чуть не потерял сестру просто потому, что влюбился не в ту девушку?
– Твой отец бы не обрадовался, верно? Но да. Я люблю тебя, Кортни. И просто не умею иначе. Что бы ни случилось дальше, каким бы ни было будущее, я сомневаюсь, что это чувство изменится.
– Я не хочу, – после долгой паузы произнесла я, – чтобы оно менялось.
Осенний ветер кружил опавшие листья. То и дело вдоль дорожек ему встречались дети, прыгающие в золотисто-красных сугробах, бросающие охапки листьев в воздух и наслаждающиеся их неспешным полетом. Золотая пора осени почти закончилась, грозя вот-вот переродиться в раннюю зиму, когда опустится первый снег и тут же растает. Но пока в Хейзенвилле еще стояли погожие деньки.
Герберт Уолдер спешил. Больше всего на свете он хотел вернуться до того, как проснется Кортни. Во-первых, чтобы у нее не возникло ненужных вопросов. Во-вторых, чтобы поймать момент, когда невеста сонная и ласковая. И получить частичку утреннего удовольствия. Не такие уж серьезные желания. Даже скорее человеческие, простые. Не чуждые и самой Кортни. Эта игра нравилась обоим, так почему бы не поиграть?
Но сначала – встреча.
Он не поверил своим глазам, когда увидел послание. И сначала едва не выбросил белоснежный конверт, раз и навсегда покончив с этой историей. Но не смог. Любопытство – величайший порок, оно толкает на поступки, порой опасные и безрассудные. Герберт Уолдер прекрасно осознавал, чего может лишить его этот поступок. И все равно пошел.
После того как Ким похозяйничала на кладбище, некоторые дорожки и склепы до сих пор не восстановили. Кордеро компенсировали городу ущерб, приложив максимум усилий для того, чтобы о Ким не слишком много болтали. К счастью, это сработало. И жизнь в Кордеро-холле немного начала напоминать обычную.
Он быстрым шагом, держась в тени, пересек кладбище, оказавшись перед хорошо знакомым фамильным склепом. Шрам после его последнего визита сюда до сих пор иногда противно ныл. Даже уверенному и невозмутимому Герберту было не по себе.
– Я думал, мне приснилось твое письмо, – сказал он, едва увидел хорошо знакомый женский силуэт.
Она стояла спиной к источнику света, но Герберт мог с закрытыми глазами восстановить в памяти ее образ. Большие пронзительные глаза, тонкие губы, талия, которую он мог обхватить двумя ладонями.
В семье Кордеро не было некрасивых женщин. Но красота сестер была еще юная. Редкую юную девушку можно назвать некрасивой. Кайле и Кортни лишь предстоит повзрослеть. Эта женщина обладала иной красотой.
– Тебя можно поздравить? – Она чуть улыбнулась. – Когда назначена свадьба?
– Весной, полагаю. Если до этого времени твоя падчерица не сбежит от меня еще раз.
Кристалл рассмеялась. Длинное темно-синее платье сидело на точеной фигуре так, словно для нее и шили. Как этой женщине удается перемещаться по Хейзенвиллю, сверкая модными нарядами, в то время как все считают ее мертвой?
– Ты злишься на меня. Я чувствую, – произнесла она.
Герберт не стал отрицать.
– Злюсь. Твои шутки зашли слишком далеко. Мы договаривались не об этом!
– Разве? – В притворном удивлении Кристалл подняла брови. – А мне кажется, все случилось именно так, как мы хотели. Кимберли наказана. Больше она никому не причинит вреда. Убийца Карла найден, и девочки об этом знают. Кортни вернулась и даже досталась тебе. Что именно не так, Герберт?
Она, по-кошачьи мягко и изящно ступая, придвинулась ближе. Руки скользнули по его груди, обняв шею, алые губы потянулись к его губам. Герберт мягко, но настойчиво отстранил женщину.
– Я ведь женюсь, помнишь?
Она снова рассмеялась.
– О, боги, ты и вправду ее любишь. Я думала, твое маниакальное желание заполучить Кортни исчезнет, едва она перестанет быть диковинкой в твоей постели. Что ж, удачной вам свадьбы.
– Я даже не хочу знать, какие из писем и шуток принадлежали тебе. Если ты хоть раз…
– Послушай, я признаю, что не всегда была… объективна. Иногда я забывалась и чуть увлекалась. Кимберли так живо подключилась к моему плану, что я даже растерялась. В любом случае все получилось замечательно.
– Ты их до смерти перепугала!
– Имею же я право на свои маленькие слабости? – усмехнулась она. – Не так уж много я и натворила. Прислала Кортни книжки, которые она так хотела, напомнила, что за изменой следует наказание, ну и дала шанс почувствовать себя главной… не только в доме, но и рядом с тобой. Все только на пользу.
– Значит, убить меня пыталась ты.
– Нет, Герберт, неужели ты думаешь, что я способна на убийство? Я лишь подтолкнула Кортни к твоему спасению. Ничего больше.
– А волосы?
Кристалл тяжело вздохнула, закатив глаза.
– Увлеклась. Ненавижу измены. Прежде чем спать с тобой, Кортни должна была расстаться с Джейком. Или хотя бы о нем рассказать. Признаю, отрезать ей волосы было слишком жестоко. Зато урок получился действенный. Я обещала Карлу, что главой станет Кортни. Я выполнила почти все. За одним исключением…
– Кайла, – догадался Герберт.
– Да, она, как я слышала, собралась в Даркфелл. Это немного усложняет задачу. Ты знаешь, что нужно сделать. Кайла должна вернуть своего ребенка.
– Кайла…
– Не станет главой рода, – закончила Кристалл, – но должна воспитывать Стеллу Кордеро сама. Я хочу, чтобы ты кое-что для этого сделал.
– Я больше не участвую в твоих играх, Кристалл. Я помог всем, чем мог. И мне не нравятся твои методы.
– Ты не возражал против моих методов, когда все начиналось. И даже поддерживал их. Что изменилось?
– Они потеряли сестру. Они узнали, что Ким – убийца и психопатка. А ты хочешь втравить их в новый спектакль? Когда мы все начинали, я не думал, что мне придется несколько месяцев пытаться хоть как-то их уберечь от Кимберли. И второй раз я такого не позволю, поняла? Я хочу ребенка, хочу нормальную семью и не хочу никаких расследований. Если ты снова втянешь их в это, можешь быть уверена, что в покое я тебя не оставлю.
– А если я расскажу все Кортни? О том, как ты заколдовал их подарки, как сделал меняющиеся гравировки?
– Расскажи. – Голос его не дрогнул.
– Надо же, какое доверие. А я вот не могу сказать однозначно, как отреагирует наша Кортни. Может, все рухнет в одночасье, а? Не боишься
