— Да, сестра моя по несчастью! Ты чувствуешь мою боль!
На время они замолчали. Валентин с любопытством наблюдал, сколь быстро и ловко управляется Дик со своим деликатесным блюдом.
И ведь было на что посмотреть!
Разрезанный в форме, напоминающей крылья бабочки, громадный жареный омар утопал в подливке из хереса и соевого соуса. Подрумяненное свежее мясо с золотистой корочкой, блестевшей от арахисового масла, в котором его совсем недавно ворочали на раскаленной сковороде лучшие повара гостиницы, выглядело неуместным шедевром на скромном столике номера. Перышки зеленого лука лежали поверх «крыльев», нещадно терзаемых ножом и вилкой американца. Обратное перевоплощение пробудило в офицере зверский аппетит, и он в два счета разделался со своим ланчем.
— Расследование по делу того катера закончилось? — впечатленный скоростью исчезновения омара, наконец-таки решился спросить Буш-Яновский.
Дик деловито сортировал вещи. Притом, что он нисколько не спешил и все движения его были точны и не суетны, капитан находился в почти постоянном движении. Казалось, он не желает терять ни секунды времени. Эта динамика немного нервировала Валентина. Дик лишь взглянул на часы и не вымолвил ни слова. На вопрос «мужа» ответила Полина:
— Нет, Алан. И нескоро, знаешь ли, закончится… Это вообще заслуга Калиостро, — она кивнула в сторону напарника, — что мы смогли взять «языка»: он просто не дал десантнику выстрелить и аннигилироваться после убийства. Остальные — трупы. Трое — наших, пятеро — «подсолнуховцев». Еще раненые, но только наши… Десантники аннигилировали…
— Кошмар… — ученый прикрыл глаза и покачал головой.
— Шесть аннигиляций подряд — да, я такого еще никогда не видела… — Полина потупилась. — Похоже на то, что трое в дыму по ошибке убили и своих… Если бы контейнер попал к «Подсолнуху», в Содружестве начали бы случаться вещи и похуже этой. Я впервые видела людей, которые сознательно шли на самоуничтожение.
— Фанатичная вера? Но во что? Чем их так прельстила эта… как ее зовут-то на самом деле? Эмма? Какими благами?..
— Алан… не знаю.
Тем временем Калиостро застегнул сумку и поднялся с корточек:
— Все, пора. Живо-живо-живо!
И, ни секунды не медля, стремительно покинул номер.
Буш-Яновская и ее фальшивый супруг последовали за капитаном.
Созвездие Близнецов, орбита Колумба, 25 июля 1001 года.
Когда бывший майор колумбянского военного отдела Ханс Деггенштайн увидел «эскорт», сопровождавший катер с Александрой Коваль и вожделенным грузом, он засомневался в реальности удачного исхода порученной ему операции.
В окружении каравеллы из семи обманчиво миниатюрных и легких боевых челноков-«оборотней» катер «Джульетта» выходил на околоколумбову орбиту. И Ханс имел весьма хорошее представление о том, во что «перекидываются» эти челноки, переходя в режим атаки.
Маленькие «капельки» внезапно выбрасывали «паруса» — дополнительную одностороннюю энергозащиту судна — и становились за счет этого раза в три больше. Но главное — не «паруса». Беда в том, что следом челноки переставали быть видимыми, а потом сменяли координаты, дабы ощетиниться лучами смерти, направленными в самые уязвимые места кораблей пойманного врасплох врага. Это открывались надежно укрытые под ОЭЗ эмиттеры «оборотней». Как правило, цель была либо мгновенно уничтожена, либо повержена в бегство.
Дисциплинированный приверженец Эммы, Деггенштайн уже потянулся к приборам, чтобы поставить начальницу в известность, но тут случилось что-то, отчего рука этого беловолосого красавца замерла в воздухе.
Блекло-голубые глаза на сухом, словно вытесанном из дерева светлой породы, лице со слегка ввалившимися щеками отразили растерянность, непонимание и… страх.
* * *
Созвездие Близнецов, орбита Колумба, управленческий катер «Джульетта», то же самое время.
Александра была спокойна. Теперь «старуха», скорее всего, восстановит ее в московском спецотделе. Ведь это из-за «провокатора» Паллады три года назад Коваль была убрана с глаз долой и выжидала, когда все урегулируется после той опасной истории.
Вышестоящее начальство, как потом выяснилось, решило «прощупать» Лаунгвальд, едва та заступила на новую должность. Коваль, по понятным причинам, оказалась у «старухи» в фаворитах: ведь она была одним из связных Эммы и Лоры, правой рукой подполковника.
Фаина же являлась очень талантливым «провокатором» СО. Рядовое дело — понаблюдать за сотрудницей — поручили именно ей. Паллада вклинилась в доверие к Александре. До крамольных бесед не доходило: Коваль была осмотрительна. Однако «провокатор» на то и «провокатор», чтобы делать выводы, не обманываясь кружевной пеной слов. И Фанни начала о чем-то подозревать.
Вовремя заметившая их с Александрой подозрительный контакт, Лаунгвальд тут же приняла меры. Незамедлительно сфабриковали «бомбу» — частное письмо якобы от Фанни, где разглашались некоторые факты внутренней работы ВПРУ. Адресат был гражданским — на тот момент приятелем гречанки. Конечно, страшных секретов послание не содержало, однако подобный факт являлся злостным нарушением Устава. Паллада, разумеется, потребовала апелляции, стала доказывать свою непричастность. Но по молодости не сдержалась. Сыграл роль и бешеный темперамент гречанки: она встречно во всеуслышание обвинила в подлоге ненавистную начальницу.
Спровоцированный «провокатор»! Коваль помнила, как это забавно смотрелось со стороны, хотя на тот момент ей самой было не до веселья: Александра сидела как на иголках, не зная, в чью пользу закончится разбирательство. Фанни, миловал Создатель, не успела по своей неопытности связать подлог с деятельностью Коваль. Да и доказательств у нее не было. Все выглядело как личный конфликт руководителя с анархически настроенной подчиненной.
Арбитры-управленцы из Трибунала ВПРУ при Президенте Содружества, возмущенные несдержанностью сержанта спецотдела, вынесли скорый вердикт: разжаловать Палладу и заблокировать ее память. Полуискалеченная, гречанка потом долго валялась по госпиталям, а Лаунгвальд припрятала Александру в питерском филиале. От греха, что называется, подальше. И к моменту выздоровления Фаины дело почти забылось.
Подруга гречанки, Полина Буш-Яновская, перед самым судом внепланово получила, по распоряжению Лаунгвальд, лейтенанта, и отстаивать честь приговоренной, лишенной памяти Паллады отчего-то не пожелала. Верными тропками пробиралась «старуха»! Сумела заткнуть рты всем причастным и остаться вне подозрений! Александра и теперь не была в курсе, что Фанни из принципа не стала вмешивать Полину, и та знала только внешнюю сторону дела: дерзкая подружка нахамила начальнице, за что и подверглась справедливому наказанию…
