— Какая вы сообразительная девочка, — довольно рассмеялась миссис Смайт. — Об усыновлении я думала давно, это верно… И вдруг у соседей появляется маленький мальчик, к ним заходит — кто бы вы думали? — моя старая знакомая, которая работает в соцслужбе. Она и рассказала мне эту душераздирающую историю, упомянула и о Кэвине… Тогда-то я и решила рискнуть, — добавила она довольно. — Кажется, не прогадала. По слухам, тот, второй приемыш — настоящий дьяволенок, весь в покойного папашу!
— Боже мой… — протянула Эйприл. — Я думала, такое бывает только в романах!
— Я тоже так считала, но… Ах, давайте сменим тему. Расскажите о своей милой провинции, вы совсем не упоминаете о доме…
«Потому что ты мне слова вставить не даешь», — подумала девушка, но улыбнулась и начала воодушевленно рассказывать о родных краях. Другое дело, что родилась она вовсе не там, но не объяснять же это миссис Смайт?..
Обратно в детскую Эйприл возвращалась совершенно вымотанной, и новое испытание оказалось совершенно некстати.
Кэвин забился в угол, как он всегда делал, если чего-то пугался или на него кричали. Правда, теперь он крепко обнимал своего плюшевого друга и не плакал в голос, и на том спасибо…
— Что такое? — искренне испугалась Эйприл. — Ты что, ушибся? Поранился? Ну, где болит?
Мальчик отчаянно помотал головой и снова уткнулся в игрушку. Потом снова шмыгнул носом и указал на книгу, лежащую на читальной подушке. Эйприл подняла ее, посмотрела: книга была раскрыта на развороте, изображающем какую-то принцессу на балу.
— Ну и чего ты тут испугался? — недоуменно спросила Эйприл, присев на корточки рядом с Кэвином. — Такая красивая дама, платье все в алмазах… гляди, луна, солнышко, звезды… Ну в чем дело? Я не понимаю, правда!
— М… мама! — всхлипнул мальчик.
Для девочки с фермы Эйприл соображала очень даже недурно.
— Эта принцесса похожа на твою маму? — спросила она. Кэвин сделал неопределенное движение головой, то ли да, то ли нет. — А чем? Что у нее похоже? Глаза? Гляди, какие, синие-синие, как небо!
— Н-нет, — выдавил он. Казалось, что слова даются ему с большим трудом.
— Прическа? Волосы?
— Да-а…
— А платье? Похожее?
Кэвин снова помотал головой и отлистал несколько страниц назад, к другой иллюстрации.
— Вот, — сказал он, указав пальцем. — Это!
Эйприл села на пол, вытянув ноги, и глубоко задумалась. Конечно, можно решить, что у маленького мальчика случился выверт сознания, но какой-то он уж больно замысловатый для такого возраста.
— Темная история, — произнесла она вслух. — Кэвин, а твоего папы в книжке нет?
Тот уверенно кивнул.
— Ты до конца досмотрел? Точно?
Он снова кивнул, снова отлистал несколько страниц и заявил:
— Мадам!
Эйприл согнуло пополам от смеха: мачеха Золушки с картинки действительно поразительно походила на миссис Смайт!
— Ты только ей об этом не говори, — попросила она. — И вообще не говори ни с кем, только со мной! Пусть это будет наш секрет, хорошо?
Кэвин серьезно кивнул.
— Вот что… — Эйприл поразмыслила. — Ты же все понимаешь, а? Ага, вижу… И наверняка уже болтал вовсю, только почему-то перестал. Давай сделаем так: мы с тобой потихоньку будем разговаривать, ну вот хоть по вечерам или когда гуляем, а потом ка-ак сделаем всем сюрприз! Напугаем миссис Донован, например… ты подойдешь к ней сзади и скажешь: «Мэгги, дай пирожок!» Вот она удивится! Согласен? Ну и хорошо, а дома пока помалкивай.
«Что же такое с тобой случилось?» — думала она, гладя по стриженой голове доверчиво прильнувшего к ней мальчика. Очередного младшего братишку, будто ей своих мало! Но… стоило посмотреть ему в глаза, не по-детски серьезные и будто бы светящиеся, как желание оставалось только одно: забрать Кэвина куда подальше от всех этих дорогих игрушек, пусть бы возился во дворе с цыплятами, котятами и щенками, получал веником поперек спины и рос нормальным пацаном, а не… инструментом. Инструментом, призванным потешить извращенное самодовольство миссис Смайт, инструментом, который может сломать жизнь тому, другому приемышу…
— Пойдем-ка ужинать, — решительно сказала Эйприл, поднимаясь и протягивая руку. — Ты наверняка уже проголодался, пока мы с мадам чаи гоняли.
— А убирать кому? — неожиданно связно произнес Кэвин, указав на разбросанные игрушки и книжки.
— Поедим, вернемся и приберем, — пожала она плечами, решив ничему не удивляться.
— Я не умею. — Казалось, раз дав течь, какая-то плотина в сознании мальчика не может больше удерживать поток слов.
— Заодно и научишься, ты ведь уже большой. А что, за тобой мама прибирала?
Он снова мотнул головой.
— Там… там… — Кэвин что-то изобразил руками. — Как Мэгги! Но не она…
— Служанка? — подсказала Эйприл, но мальчик снова замкнулся в молчании и ни слова не произнес до самого вечера, пока не пришло время ложиться спать.
— Спой колыбельную, — попросил вдруг он, когда девушка уже погасила лампу. — Пожалуйста.
— Кэвин, да у меня слуха нет и голос такой, что дракона напугать можно! — фыркнула она.
— Я не боюсь, — после долгой паузы ответил он. — Правда. Спой?
— Нашепчу, так и быть, а то весь дом перебужу, — сказала Эйприл. — Боже, как же там начинается-то… Ага! Слушай и спи!..
* * *
— Эйприл, не слишком ли подолгу вы гуляете с Кэвином? — поинтересовалась как-то миссис Смайт, вставшая в дурном расположении духа. — Слишком жарко, он может получить солнечный удар!
— Что вы, мадам, мы гуляем под деревьями, на ребенка панамка, а у меня всегда при себе вода, — смиренно отвечала Эйприл, вспоминая себя самое и братьев с сестрами, в самую жару носившихся по полям безо всяких панамок. — Не переживайте.
— Ну что ж… — та вздохнула и потерла виски. — В такую жару моя мигрень всегда обостряется!
— Тогда вам нужно прилечь в прохладной тихой комнате, мадам, и вам непременно полегчает.
— Будто я сама не знаю, — фыркнула та и удалилась в дом, думая, что летние студенческие каникулы — просто чудесно, Эйприл забирает мальчика из дома с раннего утра, после обеда он спит, а она что-то там штудирует, готовится к учебному году. Вечером их обоих не видно и не слышно, они заняты в детской. Просто идеально, не то что у соседей напротив — с утра до ночи ругань и крики! — И правда, нужно пойти прилечь…
Эйприл фыркнула ей в спину и повела Кэвина по дорожке, любезно здороваясь со всеми встречными и поперечными. На близлежащих улицах все уже знали приветливую милую девушку, охотно перебрасывались словечком-другим, и постепенно у Эйприл начала складываться преинтереснейшая картина событий… И это не считая того, что удалось узнать у самого мальчика. Конечно, это не был связный рассказ, но кое-что он все-таки запомнил и кое-как сумел передать…
