– Превосходно! Правда, полночи мне пришлось просидеть за телеграфом. Треск печатающего устройства не слишком мешал вам спать?
– Что вы, в доме очень толстые стены, я спала и ничего не слышала.
– А я закончил первый очерк и отослал его в газету. Думаю, через три дня мы получим свежий номер. Там будет вступительная статья, впечатления путешественника, впервые попавшего в ваши края. Сегодняшний день, если вы не возражаете, я хотел бы посвятить знакомству с окрестностями.
– Да, конечно. Я скажу Джону Хоку, чтобы он был в вашем распоряжении.
– Это излишне. Я собираюсь забираться в такие места, где экипаж не пройдет. Только там могут сохраниться по-настоящему привлекательные виды и романтичные развалины. Выбор экскурсионных маршрутов очень важен. Потом там будут проложены дорожки, а пока… я видел у вас в каретной старенький пароцикл. Если он на ходу, я хотел бы им воспользоваться.
– Это машина сэра Джона, он часто на ней ездил. Можете свободно распоряжаться ею.
Шрапнель была благополучно съедена и запита чаем с молоком. В других странах чай с молоком пьют только кормящие матери, но в Британии все делается на свой салтык, и переучивать британца – бесполезно.
Едва позволил этикет, Трауб вдвоем с Митчем выкатили пароцикл из каретной. Следом Джон Хок вынес бутыль с синеющим денатуратом. Машину смазали, бак под сиденьем заполнили спиртом, в котел налили воды. Бледное пламя заколыхалось, обнимая горелку. Митч, согнувшись, энергично накачивал примус, и вскоре голубой венчик огня с ровным гудением замерцал под котлом. Вода закипела, пар с тонким свистом принялся вырываться через клапан клаксона.
Трауб вскочил в седло, поглубже нахлобучил цилиндр.
– Не забывайте через каждые пятнадцать миль подкачивать примус и доливать в котел воду! – напутствовал пароциклиста Джон Хок.
Что ответил Трауб, никто уже не расслышал, машина в клубах пыли и пара вылетела за ворота.
Вскоре пароцикл выехал на столбовую дорогу, которые в Европе называются шоссе, и запылил в сторону Йорка. Чтобы попасть туда, Траубу следовало четырежды долить воду в котел и подкачать спиртовый резервуар.
* * *
Вернулся Трауб как раз к ужину и был весьма доволен, что обедал на стороне и не знает, что подавали на обед в Баскет-Холле. На ужин были паровые тефтели, блюдо вполне пригодное для чахоточных больных, но слабо подходящее для взрослого мужчины. Хорошо хоть, что должность слуги на этот раз исполнял не Куз Митч, а Томми, которому было все равно, что едят господа. Разговор не клеился, при первой же возможности миссис Баскет ушла к себе, а Трауб перебрался в курительную комнату.
Здесь были покойные кресла, на стенах красовались длинные, прошлого века чубуки. И, конечно, всюду тончайший слой пыли, красноречиво сообщающий, что уже неделя, как здесь никого не было, что экономка, миссис Бакт, одна, без горничной, с хозяйством не справляется и, значит, не имеет отношения к исчезновению Джоаны Бекер.
Трауб неторопливо пускал дымные кольца, внося свой вклад в нездоровую атмосферу Британии, Томми сосредоточенно чистил цилиндр рукавом сюртука.
– Зазноба у Джона Стила в деревне есть, – как бы нехотя сообщил Томми. – Оно и неудивительно, парень молодой, по здешним меркам – пригожий. Хозяйские розы, бывало, приносил. Но вот уже десять дней, как ни сам не появляется, ни роз не приносит. Девушка страдает.
Трауб кивнул и выпустил густой клуб дыма.
В курительную без стука вошел Куз Митч.
– Через две минуты Дама Роз должна появиться в оружейной гостиной.
Трауб пружинисто встал, щелкнув гильотинкой, обрезал горящий кончик сигары, спрятал недокуренное в коробку. Томми взял на изготовку цилиндр.
Оружейная гостиная, одна из пяти вполне бессмысленных парадных комнат, хранящих следы былой роскоши, находилась на первом этаже (иные называют его – бельэтаж), далее прочих гостиных. Два узких окна напоминали о том времени, когда замок был не дворцом, а военной твердыней, и вместо окон в стенах зияли бойницы. Света эти отверстия почти не пропускали, в оружейной всегда царил полумрак. На стенах развешана коллекция восточного оружия, явно купленная на базаре, и пара кремневых бластеров времен Регентства. В углу уныло пылились рыцарские доспехи.
Трое сыскарей вошли, тихо прикрыв дубовые двери, и остановились, ожидая.
Тень, уже знакомая Томми и Митчу, явилась из-за стального плеча рыцаря. Лицо с навеки застывшим трагическим изломом бровей, тонкие пальцы не замечают шипов на стеблях бледных роз.
– Сударыня, – произнес Сэмюэль Трауб, – мы не станем мучить вас воспоминаниями о делах давно минувших – нас волнует судьба Джоаны Бекер, горничной, исчезнувшей восемь или девять дней назад.
– Нет! – выкрикнула Дама. Голоса ее не было слышно, но чуткое замковое эхо донесло смысл беззвучного крика человеческим ушам. – Нет! Только не это!..
Призрачный букет полетел в лицо Траубу, а владетельница букета бросилась под защиту рыцаря и пропала в стене.
– Славно поговорили… – Трауб нагнулся, пытаясь поднять цветы, но пальцы не ощутили ничего; розы остались на полу.
Куз Митч с кряхтеньем наклонился, сгреб стебли и, подойдя к нише, где обитал рыцарь, кинул их вслед сбежавшей красавице.
– Никуда она не денется, – прогудел он, – доставлю в лучшем виде. А пока пойдем-ка ко мне. Хочу кое-что показать. И не бойтесь, теперь говорить можно где угодно, подслушку я накрепко повредил. Я вот что подумал про одного из наших Джонов, который истопник. Вроде бы должность невелика, а на нем все держится. Паровое отопление от подвала до чердака – в ведении Джона Брукса. Где что перестраивать – всюду Джон Брукс, остальные у него на подхвате. А уж подвал целиком в его власти: котельная, бойлерная, угольный бункер – все там. И вот что интересно: Джон Хок у архивариуса был, документы какие-то изъял. Джон Стил розы неведомо куда охапками таскает, а Джон Брукс – чист аки херувим.
– Я знаю! – воскликнул Томми. – Убийца – истопник! Тело он перенес в котельную и сжег в топке.
– Складно врешь. Только сейчас лето, паровое отопление отключено, котельная на профилактике, миссис Бакт свои малахольные обеды готовит на керогазе.
– Да, Томми, на этот раз у тебя вышла промашка, – с усмешкой проговорил Трауб.
Негр огорченно взглянул в лицо хозяину и вдруг вздрогнул.
– Масса Сэм, что с вами?
Он выхватил из кармана серебряное зеркальце и протянул Траубу.
– Ну и синячище!
– Это не синяк, масса Сэм, это некробиотический инфильтрат, возникший в результате удара призрачными розами.
– И что теперь будет?
– Может быть что угодно: трофическая язва, кандидомикоз, проказа и даже нейродермит! Страшные болезни, которые почти невозможно вылечить.
