Я, конечно, человек темный, но кое-что все-таки понял. Во-первых, пол-потолок прозрачен только в одном направлении, иначе меня бы точно заметили.
ТАКАЯ ТЕХНОЛОГИЯ – ПРИ ИХ ТЕХНИЧЕСКОЙ ОСНАЩЕННОСТИ…. ФАКЕЛЫ, СВЕЧИ – И СВЕРХПРОЧНОЕ ПОЛУПРОЗРАЧНОЕ СТЕКЛО…
Во-вторых, желательно сделать вид, что я ничего не видел. В-третьих, я видел такие бумаги, и я знаю, что они обозначают. На моих газах только что произошла купля-продажа каких-то кристаллов, причем, судя по тому, что вместо золота оплата была получена в бумажном виде, золотом пришлось бы платить слишком много. Что жЕ такое было в этих кристаллах, что они могут столько стоить?
Я успел незамеченным вернуться в свою комнату. Бережное отношение к кукушникам становилось понятным. Довольно оригинальный случай каннибализма. Трыщ на их фоне просто овечка.
«Мясо?»
Ого, надо же какие мы чуткие – на таком-то расстоянии… Тем лучше, кое-что Трыщ сможет для меня сделать.
Сегодня лицо Евы и, вероятно, все тело покрылось маленькими трещинками, сразу сделавшими её похожей на старую куклу. Всё шло по плану – скорее всего, ей остались считанные часы. Ничего неожиданного не произошло и уже не произойдет. Записи, относящиеся к описанию протекания болезни я выучил наизусть, и каждая жертва следовала расписанию с пугающей точностью.
Быть может, раньше – во времена до Большого Баха – такое смогли бы вылечить, теперь же перед кукушниками пасовали даже ведьмы. Впрочем, насколько я разбираюсь в мотивах Лысой Горы, вряд ли они стали бы тратить свои силы на проблему, с которой успешно справляются мечи.
Думаю, кто знает всё о голубых кристаллах, так это Иван Владимирович. И я буду просто разочарован, если он сегодня не придет. Тем более, что он единственный человек, который не сдает оружие при входе. Я хотел поговорить с ним прежде чем, из этого сооружения выйдет еще один кукушник.
Глава шестнадцатая
Когда все довольны
Все, что связано с обманом, называют иностранным словом. Неправда ли, есть некое отличие между словами «дело» и «бизнес»?
Толковый словарь заблуждений
Иван Владимирович приехал не один. Вместе с ним был Игорь Ганжин – брат Евы. Видимо, по расчетам Ивана трансформация должна была вот-вот начаться. Глядя на Еву, я не мог не признать, что он прав. К сожалению, Трыщ до сих пор не явился, так что рассчитывать придется только на собственные силы. Я спустился в комнату охраны и, улучив момент, отозвал местного начальника:
– Есть проблема. – Наверное, он предпочел бы, чтобы я поздоровался иначе. Вот такой я невежливый. Мне и мама говорила, что простить могут всё, если вовремя произносить «здравствуйте», «до свидания», «пожалуйста» и «спасибо». Вся беда в том, что я совершенно не нуждался в прощении. Наверное, я просто перестал дорожить своей репутацией.
– Что за проблема? – надо же, мне удалось его заинтересовать
– Пойдем, я покажу. – Иван не мог бы передвигаться быстрее, даже если бы кроме меня за ним шла смерть с остро заточенной косой. Все-таки он любил свою работу, хотя, быть может, было несколько вещей, которые он любил больше. Ключ от камеры Евы был на связке, связка – на цепочке, а цепочка крепилась на поясе Ивана. Камера открылась, два шага сделал он, один шаг сделал я, закрыл дверь и, решительно шагнув к Еве, откинул простыню, которая прикрывала её тело, и голосом полным тревоги прошептал:
– Ты только посмотри на это!
Вообще, шепот куда лучше крика бьет по нервам, особенно если прошептать на ухо! А вид обнаженного женского тела не может не произвести впечатления на особь мужского пола, особенно, если он не ждет подвоха. Иван ждал подвоха от тела, а не от меня. Он все еще пялился на прелести Евы, когда его собственный меч уже был у меня в руках. Ощущение лезвия на горле довольно быстро заставляет внимательно вслушиваться в слова человека, который решил так неудачно пошутить. Лезвие обозначает магическую линию в пространстве – теперь оно разделено надвое: ниже лезвия и выше него. Всё, что выше, боится, лихорадочно пытается что-то придумать. Всё, что ниже, застывает, пытаясь перенять манеры испугавшегося таракана – сделать вид, что ты умер.
– Вань, расскажи мне про ваш бизнес, – я немного ослабил нажим, это должно было его поощрить
– Зачем тебе? – Представляю, как бы прозвучал этот вопрос, если бы не клинок. Ладно, придется включать дополнительную мотивацию. На этот раз я не ослабил, а усилил нажим – тонкая струйка крови покатилась, стремясь раскрасить белоснежный воротник.
– Рапасит.
– Что? – Я решил, что ослышался. При чем здесь рапасит?
– Рапасит получают после обработки останков. Каждая семья, член которой стал жертвой кукушников, через месяц богата.
– И поэтому вы не трогает кукушников? – Каждый раз, когда необъяснимое поведение пытаются объяснить гуманизмом, всё становится ясно, стоит только прислушаться, с какой стороны раздается звон монет.
– Все довольны, – Иван уже почти плакал, – достаточно просто не выходить из дому, чтобы избежать нападения, в конце концов, кукушники тоже имеют право на жизнь… – Конечно имеют, точнее, имели – пока они это самое право не отобрали у Евы…
Я еще поднажал – не знаю для чего…
– Алекс, они не люди, они просто животные с инстинктом размножения… Если бы не рапасит, мы бы давным-давно их извели!
«Если бы не рапасит…» Неожиданно я вспомнил курево, которым щедро делился старик, рассказавший о «детях тяги»… Так может, дело было не в траве? Может, он добавил туда ничтожную долю рапасита: с такой добавкой, курить можно что угодно, хоть солому – будет лучше любого табака…
– Ванюш, – не зная почему я перешел с «Ивана» на «Ванюшу», наверное, называть человека полным именем означает проявлять к нему уважение, вот как раз оно у меня и кончилось, – сколько человек сидит на рапасите в городе?
Ванюша загрустил, дальше можно было не спрашивать, да и время кончилось: шорох у меня за спиной не оставлял особого выбора. Главное всё делать аккуратно – удушающий прием – и Иван мягко сполз на пол рядом с кроватью, на которой уже шевелилось чудовище. Лучше бы я этого не видел – трещины на коже стали больше и все увеличивались – мелкое подергивание рук и ног, вероятно, означало, что кукушник вот-вот начнет своё полноценное существование – если, конечно, слово «полноценное» может иметь к нему какое-то отношение.
Есть притягательность в противоестественности, есть зрелища, отталкивающие до степени «не оторвать взгляд». Неожиданно оно – это уже был – село, совершенно по человечески протерло глаза… Когда его руки снова опустились от лица, половина лица оторвалась – на меня смотрел полукукушник-полу-Ева. Это была неправильность, которой не должно быть места в нашем мире. У Ивана плохой меч, скорее, даже не меч, а большой нож, но кукушнику хватило и этого.
По счастью, охранники понимали, что дела их начальника не для их умов, потому моему выходу никто не мешал, что, правда, не помешало им проследить за стандартным порядком – раздевание, досмотр, одевание и, наконец, выход. К болезни эта процедура никакого отношения не имела. А вот пронести рапасит мимо охраны было практически невозможно.
Лишь получив обратно свое оружие, я почувствовал себя немного увереннее, хотя, в таком тесном помещении, против десятка охранников шансы мои были невелики. С другой стороны – не будут же меня убивать за смерть нелюди и легкий обморок Ивана. Или будут?..
Мне везет с побегами. Я целы и невредим. Морщусь от ветра – в какую сторону ни повернись – все равно в лицо. А тревога так и не поднялась. Надеюсь, Ванюша не умер, это немного осложнило бы мой следующий шаг. Смерть многому учит вооруженных людей – в отличие от ярости начальства. Вдалеке, почти сливаясь с горизонтом, показался размытый силуэт. Он рос, постепенно превращаясь в маленького человечка, двигающегося совершенно невозможным образом: он будто не шел сам, он двигался так, словно его схватил в объятия смерч и несет сюда, по непонятной причине не отрывая от земли. Мой личный встречник Трыщ, как обычно, появился очень вовремя. Теперь дело за Иваном Владимировичем.
«Трыщ не один!»
Может, у меня что-то с глазами?
«Трыщ не один!»
Нет, не понимаю – спрятаться в направлении города особо негде, может, у встречника начались видения? Понадобилось еще несколько секунд и сто метров, чтобы я заметил напарника Трыща: на его спине (с плечами у встречников, вообще-то, не очень) с поднятой дыбом шерстью висел Голубой Дракон. Сейчас он был больше похож на сову, чем на кота. Почему-то мне немного полегчало. Рассчитывать на его фокус по откусыванию голов я не буду, но втроем – это всегда лучше чем вдвоем…
Прошло около часа, которые мы провели в отрытом за считанные минуты окопе-малютке. Пожалуй, в такой чудн`ой компании находиться в засаде мне еще не доводилось.
Усилившийся снегопад практически завалил нас, что, к моему удивлению, сделало положение куда более сносным – стало тепло. Фактически я уже готов был заснуть, и кто знает, проснулся бы я или нет, когда дверь наконец открылась и на крыльцо вывалилось двое охранников. Один пытался сквозь падающий снег обозреть горизонт, второй – с не меньшим упорством – обнаружить мои следы. С тем же успехом он мог бы попытаться обнаружить на этой снежной равнине пригоршню белого мела.
