«пэ», означающим подземку.
— Босс, на время пребывания под землёй, я не смогу отслеживать входящие звонки, — простодушно объявила Алеся, проявившись рядом со мной, когда мы с Лулой начали спускаться по ступенькам.
— Так, оставайся в кабине. Под землёй без тебя обойдёмся.
— Но я ваша помощница, босс. Я всегда должна быть рядом с вами.
— Попрошу не спорить, — говорю строго, — Непослушных помощниц запаковывают туда, откуда распаковались.
— Поняла, босс, — буркнула Алеся и вернулась в кабину.
— Это и есть станция «Червячная передача», — сообщила Лула.
— Ага, вижу. Прочитал на стенке.
Станция подземки в городе богов при ближайшем рассмотрении ничем не отличается от привычной по позапрошлому миру станции метрополитена. Такая же платформа посередине, такие же рельсовые пути вдоль стенок.
Только рельс на каждой стороне всего один и очень большой и широкий. Стало любопытно, как выглядят здешние поезда, и долго ждать не пришлось. Послышался характерный лязгающий звук, из тоннеля пахнуло теплым воздухом, а затем на станцию вкатился… его можно назвать поездом в той же мере, в какой мере можно назвать дракона самолетом.
— Это живое существо, — обалдело констатирую очевидное.
— Так и есть, — Лула улыбнулась, и отметил, что улыбнулась второй раз за сегодня, — Его называют пещерный червь. Специально тебе не говорила. Хотела увидеть твою реакцию.
Да, и правда червь размером с поезд. И у него так же, как двери у поезда, пооткрывались множественные портальные входы, через которые на станцию хлынули прибывшие пассажиры. Я бы с удовольствием прокатился в этом мегачервяке пару остановок из чистого любопытства, но Лула потянула меня к голове состава. В данном случае к голове в буквальном смысле слова.
Она привлекла внимание машиниста, которого назвала погонщиком, показав ему какой-то значок.
— Эсбэзэ, — сообщила она веско, и погонщик высунулся из форточки, — Расследуем случаи пропажи людобогов. Вы что-то видели, знаете об этом?
— Из моего червя никого не пропадало, — убеждённо ответил погонщик, — У меня автоматический учет. Сколько вошло, столько вышло. Если бы к концу смену вышло меньше, чем вошло, пришлось бы делать обход. Но у меня такого не было.
— А странного ничего не случалось?
— Странного?
— Да, странного, — Лула почуяла, что погонщику есть, что сказать, — Вы не переживайте. Мы не разглашаем факты, полученные следствием.
— Вообще было одно странное, — признался погонщик, — Недавно у меня из червя вышло на одного больше, чем вошло.
— Это как такое может быть? — искренне изумилась Лула.
— В том и дело, что никак. Но так было. Я подумал, кто-то из Олимпийцев решил шуткануть. Портанулся мне в червя, а потом вышел, как все нормальные пассажиры. Олимпийцы и не такое могут. Других объяснений у меня нет… извините, мне надо трогаться, у меня расписание.
Погонщик засунулся обратно в форточку и сообщил по громкой связи, что двери закрываются. Я так и не понял, что у того червя под брюхом. То ли лапы, то ли валики какие. Но покатился или пополз по монорельсу бойко. Скорость быстро набрал.
— Что ты об этом думаешь? — спросила Лула.
— Заинтригован, — выкладываю первое, что пришло в голову, — Что такое эсбэзэ?
— Служба безопасности зверобогов. Марк, это все, что тебя заинтриговало?
— Странно, что ты работаешь на зверобогов.
— Ну извини. Босс профсоюза людобогов меня на работу пока не звал. Где-то работать мне надо.
— Лула, не обижайся. Я немного другое имел ввиду.
— Что ты имел ввиду, Марк?
— Что зверобоги отправили следователя разбираться в пропаже людобогов. По идее им на нас пофигу.
— Серия пропаж — это не мелочь, Марк. Я же говорю, три случая только зафиксированных. А сколько пропало на самом деле, еще как бы предстоит выяснить.
— Ну а копы этим почему не занимаются?
— Копы. Копы не пошевелятся. Нафиг им брать тухлое дело. Девяносто семь процентов пропаж — это провалы в ад. А копы не полезут в ад, чтобы установить факты. Так что пропажи — это почти всегда вислые дела. Не, копы сделают все, чтобы даже заявление не принять. Не то что взять в разработку.
— Что тут скажешь. Миры разные, менты одинаковые.
— А ты думал. Менты тоже созданы по образу и подобию. Они, знаешь ли, не исключение. Так что ты думаешь по существу дела, Марк?
— По существу дела могу сказать, что версия погонщика бредовая. Начиная с того, зачем кому-то из Олимпийцев приспичило тайно портироваться в червя? Что ему там могло понадобиться?
— Ну может быть не что-то, а кто-то, — допустила Лула.
— Кто-то из Олимпийцев заскочил в вагон, чтоб перекинуться парой слов с каким-нибудь работягой. С большой натяжкой можно допустить и такое. Так-то я с погонщиком согласен. Других версий все равно нету.
— Куда ты собрался, Марк? — Лула увидела, что я высунулся в тоннель.
— Хочу пройти по тоннелю.
— Боюсь, это не безопасно. Можно попасть под червя. Тут, знаешь ли, до ада совсем недалеко.
— Здесь есть тропа для обслуживающего персонала, не бойся.
Я спрыгнул в тоннель и подстраховал Лулу, когда она тоже решилась спуститься с платформы. На этот раз она не стала меня отталкивать, позволила себя поймать и даже сама на мне повисла.
— Меня уже можно отпустить, Марк. Я благополучно спустилась. Куда теперь пойдем?
— Вон дорожка вдоль стенки, — я ее отпустил, — Иди за мной.
Мы отправились во мрак тоннеля. Если спросить меня, зачем я в него поперся, однозначно не ответил бы. Возможно меня заинтересовали слова Лулы про двадцать метров под баром, которые тоже мне принадлежат. Наверно подтолкнуло подспудное желание увидеть, есть что-то под баром или нет. Ведь, если есть, то оно как бы получается мое.
