Отцепила крохотный микрофон, спрятанный под воротом майки, бросила его на кучу мусора. Филипп остановился рядом, дыша так тяжело, словно отмахал десяток миль. Сварливо осведомился:
— Обязательно было его убивать? Марина пожала плечами:
— Както так получилось… А нечего пушкой махать! Не переживай. У вас, я так понимаю, и без того будет чертова уйма клиентов,
— Где коды?
Подняв лицо к небу, Марина задумчиво пошевелила губами. Потом сказала:
— Я так прикидываю, еще в воздухе. Что ты глаза выпучил? Коды лежат в посылке, отправленной надежной экспресспочтой. Посылка адресована в Президентский дворец. Подбери челюсть, Скелет! Все так и обстоит. Вам осталась самая простая работенка — связаться с тем отделом Секретной службы, который подобные посылки бдительно потрошит, и объяснить ситуацию.
— С ума сошла?
— Да ничего подобного! Творчески размышляя над ситуацией, подумала, что президент — последний, кто согласится участвовать в этаком заговоре. Логично?
До него понемногу доходило. Он прямо таки задохнулся от ярости:
— Ты что, кошка дикая, хочешь сказать, что подозревала!..
— Фил, ты неподражаем, — прищурилась Марина. — Почему ты решил, что это твое исключительное право — подозревать всех? Ладно что мы тут топчемся и болтаем о высоких материях? Помоему, нам тут больше нечего делать. Я думаю, тебе вовсе не обязательно заботиться о перетаскивании этой падали, — она кивнула в ту сторожу, где в трогательном единении с дохлой кошкой блестела пара начищенных ботинок. — Нравы в эти местах незатейливые и бесхитростные, ни один абориген не станет бежать в полицию и сообщать о новом жмурике. А крыс тут навалом, и жрут они в три глотки. Только из карманов нужно выгрести все, чтобы не осталось ни малейшей зацепки. Или ты собираешься хоронить его с военным оркестром?
— Перебьется!
— Вот видишь!
— Ты в самом деле отослала коды в Питер?
— Говорю тебе, это самое безопасное место, — сказала Марина. — Ох, и суматоха скоро там начнется!
— Не то слово, — буркнул Филипп.
Отошел, неуклюже пряча пистолет, вполголоса распорядился, и над покойником проворно захлопотали. Вернувшись, постоял рядом, сердито фыркая и бормоча чтото под нос. Сказал" хмуро:
— Старик названивает каждые полчаса. О тебе беспокоится.
— А что обо мне беспокоиться? — пожала плечами Марина — Справилась, как всегда. Есть у меня такое обыкновение…
— Тяжело пришлось? — спросил Филипп, пытаясь придать голосу сочувственные и дружелюбные нотки, к чему совершенно не привык.
— Ерунда, — сказала Марина. — Были, конечно, хлопоты и неприятности, но, в общем, ничего жуткого… И хватит об этом! Есть более насущные вопросы. Точнее, есть одна девочка… Здешняя. Мне плевать, как ты это устроишь, но она должна улететь с нами. И никаких дискуссий. Я ее обещала забрать с собой.
— Зачем? Что за филантропия?
— Никакой филантропии, — сказала Марина. Она многообещающая. Потом сам поймешь и согласишься со мной, что постоянный приток свежей варварской крови просто необходим, если ты этого еще не понял на моем великолепном, блистательном примере… Не стой, как истукан, звони и утрясай все немедленно! Брякни Старику, я сама с ним поговорю…
Она отвернулась и посмотрела на широкую реку. Как многие реки, эта тоже далеко отсюда впадала в море, где когдато, давнымдавно, жили все до единого, ничего не зная о суше. Были ли они от этого счастливее, или дело обстояло как раз наоборот, уже никто сказать не в состоянии…
