Джарод не думал, «сработает» или нет, ему сейчас вообще дела не было до кубков. Желание поцеловать Паркер, донимавшее его с того момента, как они встретились, за последние полчаса заслонило собой все другие желания. Он стиснул её в объятиях, не обращая внимания на протест, закрыл глаза и поймал своим ртом её негодующий твёрдый рот. Она на миг застыла, а потом разом обмякла, высвободила руки и обвила ими талию мужчины, губы стремительно потеплели и раскрылись, вступая в безмолвный чувственный диалог.
«Где бы мы ни были, что бы ты ни совершила, я помню, какая ты на самом деле, — говорил Джарод. — Я люблю тебя. Ты — моё сокровище, моя маленькая Принцесса!»
«Я люблю тебя, чудо-мальчик, — говорила Паркер. — Что бы ни стояло между нами, как бы ни пытались нас разлучить, ты — лучшее, что у меня есть, моя единственная надежда на счастье!»
Время остановилось, дав им возможность растолковать друг другу очевидное. Но всякий поцелуй однажды заканчивается, закончился и этот. Разомкнуть объятия они были не в силах.
— Идём наверх, — прошептал он, прижимаясь щекой к её волосам. — Переночуем сегодня здесь.
— Идём, — прошептала она, блуждая ладонями по его спине. — Ехать нам всё равно не на чем.
Кое-как оторвавшись друг от друга, они повернулись к лестнице на второй этаж. И оцепенели! Справа от ступеней, на полке, где совсем недавно не было ничего, кроме старых книг, насмешливо блестели боками два больших серебряных кубка.
в которой Паркер и Джарод смотрят волшебное кино, переходят от надежды к отчаянию и обратно, бледнеют, краснеют и совершают выбор
В свете настольной лампы маленькая гостиная мистера Гриффита, наполненная уютной вечерней тишиной, казалась средоточием покоя. Комната до сих пор берегла душистое тепло, хотя камин не растапливали уже двое суток. Толстый слой снега на карнизе достиг середины окна, как будто стремился отгородить гнёздышко от внешнего мира. Сознавая, что всё это — лишь иллюзия безопасности, Паркер, тем не менее, сразу же скинула бесполезный плащ и гадко хлюпающие туфли и с обессиленным стоном уронила себя в антикварное парчовое кресло. Поставив кубки на затканную поблёкшими цветами скатерть, Притворщик сверху вниз посмотрел на свою спутницу, поймал её выразительный жаркий взгляд, и сердце сладко зачастило. Пытаясь скрыть запоздалое смущение, Джарод изобразил привычную ироническую улыбку и беспечно проговорил:
— Ещё одно невероятное совпадение в нашу копилку! Именно тут я уснул, когда господин Хранитель первый раз потчевал меня своим волшебным напитком. Если бы кто-то сказал мне, что пять дней спустя я увижу в этом кресле тебя, я бы тоже ответил: быть такого не может!
— Ну, такое-то как раз быть могло, — возразила Паркер, не обманутая ни улыбкой Джарода, ни его тоном. — Если бы мы узнали, где ты собираешься провести Рождество…
— …То уж в этом-то кресле я бы точно тебя не увидел, — перебил он, наклоняясь над ней, — потому что меня самого бы к тому времени здесь не было!
У неё в груди снова болезненно заворочался стыд. Паркер знала: чувство вины останется с ней надолго, но сочла его не слишком дорогой платой за то, что они с Джародом только что поняли друг о друге. Она приподнялась и недвусмысленным жестом положила отяжелевшие ладони на плечи мужчине. Он с готовностью опустился на колени перед креслом, их губы тут же встретились и слились — удержаться от поцелуев, находясь на расстоянии вдоха друг от друга, эти двое сейчас просто не могли.
Но со стола, ни на миг не позволяя о себе забыть, на влюблённых неотрывно взирали кубки. Через несколько упоительных минут Джарод, отрезая по живому, отодвинулся от Паркер, и шепнул, заглядывая в её затуманенные глаза:
— Посмотрим, что за «наследство Ирсоль» нам с тобой оставили.
Она кивнула:
— Давай! — и расцепила руки, чтобы он поднялся.
Притворщик уселся на венский стул у стола, взял один из кубков, а другой протянул женщине. Кубки оказались разные: первый — совершенно гладкий, второй — украшенный по всей поверхности тончайшей цветочно-лиственной чеканкой. Однако они совпадали по форме и по объёму — слегка скруглённые конусы, в каждом из которых поместилось бы около литра жидкости, — а главное, у них были одинаковые ножки, толстые, бороздчатые и довольно необычные с виду.
— Шотландия, семнадцатый век? — скептически подняла брови Паркер, рассматривая сверкающий узор.
— Да нет, конечно! — Джарод озадаченно покачал головой. — Я вообще не знаю, как их атрибутировать. Превосходная ручная работа, чистое серебро — не сплав. Выглядят так, будто только что вышли из мастерской: ни черноты, ни пятен, ни царапин, рисунок похож на современный. Я бы назвал их новоделом, но почему-то не могу избавиться от ощущения, что им гораздо больше четырёх сотен лет…
— Мне тоже кажется, они старые, — согласилась она и провела пальцем по утолщённому краю своего кубка. — И что теперь? Хочешь… испытать их в действии?
— А ты разве не хочешь? — изумился он. — Неужели тебе не любопытно, получится ли у нас «синематограф» и какое нам покажут кино?
— Кино… — она вздохнула и повторила: — Кино. Тут-то нас с тобой и накроют!
— Кто, ваше высочество? «Королевская Охранная служба»? — хмыкнул Джарод, но сразу же посерьёзнел и сказал, спокойно глядя ей в глаза: — Послушай. Это не Центр, ты же понимаешь. Телепортацию тамошние умельцы освоят ещё не скоро! А спорить с теми, кто её уже освоил и ухитрился перебросить нас сюда через два штата, абсолютно бессмысленно — эти люди, если им понадобится, «накроют» нас где угодно и когда угодно. Тогда какой нам, спрашивается, смысл сопротивляться? Предлагаю играть по их правилам — по-моему, это куда интересней, чем убегать.
— Нужна вода, — помолчав, произнесла Паркер. — И фонарик… от лампы слишком много света.
Притворщик, с волнением ожидавший её реакции, просиял:
— Я знал, что ты не откажешься! В глубине души, мисс Паркер, ты так же склонна к авантюрам, как я, — он обежал глазами комнату и увидел на буфете стеклянный кувшин с питьевой водой, коробок спичек и круглую красную свечу в фарфоровой розетке. — Кто бы сомневался: о реквизите для нас уже позаботились!
Недолго думая он наполнил кубки. Ничего не произошло, словно это была самая обыкновенная столовая посуда, разве что излишне вычурная. Свечу зажгли и пристроили на скатерти между кубками, настольную лампу погасили. Приготовившись к сюрпризу, некоторое время «наследники» гипнотизировали взглядами пляшущий огонёк, каждый со своего места — один со стула, другая из кресла. Затем мужчина не выдержал и пересел на деревянный кресельный подлокотник. Паркер прижалась головой к тёплому боку Джарода и сказала вполголоса, сама не зная, разочарована она или рада:
