Мимо мелькали горы, укутанные золотисто-рыжими шалями осенних лесов. Серое небо давило на их вершины, но те даже не замечали такого груза. Вот бы мне научиться быть такой же невозмутимой не только внешне, но и внутренне!
Столица являла собой полную противоположность совершенному покою гор: здесь кипела жизнь, по улицам сновали целые армии деловитых муравьев, а воздух дрожал от гула машин. Почему-то стало не по себе от этого непрерывного городского бега.
Определенно, лучше гор могут быть только горы[46]!
Расплатившись за такси, я выбралась из машины, открыла дверь консультации и бросила взгляд на часы. Почти полтора часа опоздания! Впрочем, в данный момент это меня беспокоило менее всего.
Клиентов, как назло, было немного. Пожилая пара интересовалась оформлением взаимного завещания, да молодая мамочка желала обсудить лишение непутевого отца родительских прав.
В совокупности это заняло не более часа.
Не хотелось ни думать, ни разговаривать.
Просто сидела, гипнотизируя взглядом ленивые стрелки часов. Время текло медленно, как сироп, горча на губах бесконечными минутами.
Хватит, немедленно встряхнуться! Нужно срочно вытаскивать себя за волосы из болота депрессии!
Повесив на дверь записку, в которой обещала вернуться (если будут очень ждать), я отправилась в ближайшее кафе. Две чашки крепкого кофе и три слойки позволили взглянуть на мир с оптимизмом. Интересно, почему вкусности — самое быстрое и эффективное средство от уныния? Главное, не забывать, что любым лекарством не следует злоупотреблять!
Я невольно улыбнулась: надо же, целую теорию подвела!
А под дверью консультации уже изнывал давнишний клиент, господин Куральд Дроггсон. Он промолчал, зато такую рожу скорчил по поводу моего отсутствия! Гномам не понять, как можно отлучиться с работы хотя бы на минуту.
— Что у вас опять стряслось? — дружеским тоном спросила я, водворив себя на рабочее место.
— Все то же! — вздохнул он и принялся многословно пересказывать обрушившиеся на него беды.
Куральд Дроггсон занимался сельским хозяйством: выращивал сырье для производства различных масел — начиная от банального подсолнечного и заканчивая рисовым. Такое занятие приносило неплохой доход — продукция шла нарасхват. Он даже поведал мне по секрету, что собирался заняться также эфиромасличными растениями.
Однажды неизвестные уничтожили посевы на двух полях, одно из которых отведено под лен, а второе засеяно каннабисом или, проще говоря, коноплей. Последнее растение широко используется в различных сферах — от производства веревок до косметики, так что ничего незаконного в данном бизнесе не было.
По словам гнома, над поселком неподалеку появились неизвестные драконы, распевавшие непристойные песни. Судя по невнятному произношению и выписываемым в воздухе кренделям, воздушные хулиганы были навеселе.
Далее они направились в сторону полей, которые подожгли. После этого, с горем пополам спустившись вниз, перевоплотились и тут же улеглись спать.
Надо думать, дым от горящей конопли действует даже на драконов…
Господин Дроггсон оказался одним из свидетелей происходящего, но, как и остальные, вынужден был беспомощно наблюдать за разором. По счастью, у него не оказалось оружия, поскольку в противном случае ему пришлось бы отвечать за превышение мер необходимой обороны. Закон гласит, что защита должна быть равна угрозе: когда на вас бросаются с ножом, вы вправе стрелять. Тем более когда речь идет об угрозе всего лишь имуществу!
Правда, не знаю, как законодатель представляет равноценную защиту от драконьего пламени. Ответить тем же может только дракон, а остальным остается стоять в сторонке и уповать на милость богов.
К счастью, подоспевший наряд милиции различий между правонарушителями разных рас не делал. Сонных хулиганов задержали и препроводили в райотдел…
Насколько я понимаю, теперь драконам вменяется хулиганство с отягчающими признаками, а именно совершенное группой лиц, повлекшее умышленное уничтожение имущества, к тому же совершенное общеопасным способом. Кажется, им пытались «пришить» даже особый цинизм на основании непристойного содержания песен…
Разумеется, моего клиента волновало только возмещение причиненного вреда.
Надеюсь, никто не пострадал от дыма горящей конопли? Представляю жителей поселка и местную милицию, дружно хихикающих под воздействием травки!
Да уж, устроили драконы похохотать…
По этому поводу господин Дроггсон ко мне уже приходил. В дело не взял, однако несколько раз консультировался.
Впрочем, особой надобности в моем присутствии на следствии не было. Как ни странно, права потерпевшего и его участие в деле весьма ограничены по сравнению с подозреваемым или обвиняемым. Интересы потерпевшего должны защищать следователь и работники прокуратуры, а потерпевшему остается ожидать вызова в заседание.
Теперь он желал подать иск о возмещении вреда (что обязательно сделать до начала рассмотрения дела судом), причиненного уничтоженными посевами и моральными страданиями по этому поводу.
Я отобрала необходимые для иска документы и написала список недостающего (всегда надежнее давать клиентам письменные инструкции).
— И я думаю, без вас в суде мне не обойтись, — признался он и, помявшись, опасливо уточнил, сколько это будет стоить.
Сойдясь в финансовых вопросах, мы подписали договор.
— Я завтра же ознакомлюсь с материалами дела, — пообещала я, записывая данные клиента и фамилию судьи.
В мне последнее время мне определенно везет на Вилийский районный суд. Правда, на этот раз некий судья Васильков. Стоп, знакомая фамилия…
Я торопливо открыла рабочий справочник и разыскала список судей. Так и есть! Этого только не хватало — предмет моей безответной школьной любви. После школы мы не виделись, хотя он тоже поступил на юридический факультет, но в другом ВУЗе.
Столь стремительная карьера также неудивительна: его папа занимал приличную должность в областной прокуратуре, а мама работала судьей апелляционного суда.
Надеюсь, что за давностью лет подробности нашего знакомства выветрились из головы многоуважаемого судьи. К тому же до меня доходили слухи, что он давно остепенился и благополучно женат. Слава богам, что в школе у меня хватило ума не бросаться на него с признаниями!
Ладно, прорвемся…
Долгие часы до конца рабочего дня тянулись, как расплавленная карамель.
Когда на душе тоскливо, все валится из рук. Размолвка с Шемиттом неожиданно больно меня задела, даже размышления о работе не помогали.
