— Раньше вы успешно защищали драконов, — спокойно пояснил он. — Теперь вы пошли против нас, а мы не должны проиграть. Мы хотим нанять вас. Или просим выйти из дела.
От неожиданности я рассмеялась.
— Благодарю за комплимент, но я не волшебник и даже не судья. И не вправе сначала заключать договор с одной стороной, а после с другой. Кстати, а как вы вообще узнали, что я имею к этому отношение?
— Случайно, — коротко ответил он. — Понимаете, мы не хотим рисковать.
— Но какая разница? — я искренне не понимала. — Даже если я откажусь защищать интересы господина Дроггсона, он просто наймет другого адвоката!
— Тем не менее, мы просим вас не участвовать в этом.
Я отвела взгляд, раздумывая.
Ситуация складывалась щекотливая: мой ордер и договор уже имеются в деле и выйти без объяснений не получится. А уж тем более никак нельзя переметнуться на другую сторону. К тому же почему я должна терять клиента?
— Зачем вам это? Только без глупостей вроде того, что только я могу выиграть дело.
— Видите ли, — дракон говорил медленно, явно тщательно формулируя свои высказывания. — Шемитт не хочет, чтобы вы выступали против него.
Хм, любопытно.
— А при чем тут Шемитт? — поинтересовалась я.
Шемитт отвел глаза.
— Это приятели его сына, — тихо признался он.
— Что? — воскликнула я, неприятно пораженная.
Разумеется, Шемитт не обязан раскрывать мне драконьи тайны, но почему он ни словом не намекнул, что у него есть сын?
Такое впечатление, что мы с Шемиттом бесконечно играем в какие-то странные игры. Сначала это была игра в догонялки, потом во «взрослых свободных людей», дальше в «не подходи ко мне — я обиделся». Кажется, ему просто иначе не интересно, как будто он столько видел, что старается как-то разнообразить жизнь, наполнить ее смыслом и интригой.
А в самом деле, сколько лет Шемитту? Он никогда об этом не говорил, и как-то так сложилось, что я и не спрашивала. Забавно, мы встречаемся несколько месяцев, но я совсем мало о нем знаю. Может, и жена прилагается?
— Он женат? — вырвалось у меня.
— Нет, — Шегирр наклонил голову, пряча улыбку.
Я глубоко вздохнула и постаралась думать только о работе.
— Давайте так. Моего клиента интересует только материальная сторона вопроса. Возместите ему все издержки и он попросит, чтобы подсудимых строго не наказывали.
Однажды Шемитт рассказал мне, что драконы могут просто попросить, и земля сама отдаст драгоценные камни или полезные ископаемые. К тому же благодаря усилиям драконов за все время после Рагнарёка не случилось ни одного серьезного стихийного бедствия. Насколько я понимаю, их помощь обходится значительно дешевле, чем устранение последствий. Так что часть налогов Мидгарда идет именно на это.
— К тому же они несовершеннолетние, — продолжила вслух рассуждать я. — Хотите, я прослежу, чтобы сумма выплат потерпевшему была разумной? Это все, что я могу для вас сделать.
— Мы можем компенсировать вам потерю гонорара, — как будто не слыша, предложил Шегирр.
— Вопрос не в деньгах! — воскликнула я, раздражаясь. — Послушайте, я вам сочувствую, но не понимаю, к чему это все и почему вы так на меня давите! От меня в этом деле мало что зависит. Я не буду специально топить драконов, тем более если вы заплатите моему клиенту. Но не просите меня нарушить мои принципы!
Дракон кивнул, соглашаясь.
— Ладно, — неохотно проговорил он, — но…
— Послушайте, я очень устала. Благодарю вас за визит, но полагаю, мы уже все обсудили, — заявила я, откровенно указывая ему на дверь.
Шегирр смерил меня таким взглядом, что стало очевидно: ни малейшей симпатии ко мне он не питает. И, надо думать, никогда не питал. Любопытно, не были ли давнишние знаки внимания дружеской проверкой на прочность моих чувств к Шемитту?
— Шемитту это не понравится, — на мгновение задержавшись на пороге, бросил он через плечо и наконец ушел, а я прикрыла глаза.
От боли раскалывалась голова, не было сил даже поужинать.
«Такими темпами я похудею безо всяких диет», — мелькнула мысль.
Слабое утешение…
На следующее утро пришлось очень рано встать. Накануне вечером я была не в состоянии работать, так что иск к драконам о возмещении ущерба пришлось составлять впопыхах. Впрочем, это несложная работа, так что управилась я быстро.
— Тебе тут свежие письма пришли! — Нат положил несколько конвертов рядом с чашкой кофе.
Сердце екнуло. Признаюсь честно, я ждала письма от Шемитта. По здравом размышлении мне показалось странным, что он оказался настолько занят, чтобы не приехать даже по такому поводу. Быть может, он просто не хочет меня видеть?
Эта мысль изрядно испортила мне настроение. Тем более что ни строчки от Шемитта в почте не оказалось: счета, одни счета.
Я вздохнула. Почему-то укоренилось заблуждение, что все адвокаты богаты. Большинство из нас относится к среднему классу.
Во-первых, в производстве одного адвоката не так много дел. К примеру, при неудачном раскладе у меня может быть одно-единственное судебное заседание за неделю. Тогда плата за него составит весь мой недельный заработок, а разделенный на семь дней, гонорар выглядит уже не столь солидно.
Во-вторых, расходы тоже не маленькие: начиная от аренды офиса и заканчивая налогами (которые в сумме составляют около пятидесяти процентов от заработка).
Разумеется, при этом мы вынуждены устанавливать достаточно высокие цены!
Слава Фрейе и Фрейру[48], пока мне вполне хватает на хлеб с маслом, но весьма раздражают рассуждения о жирующих адвокатах. Каждый так и норовит попрекнуть, что я наживаюсь на чужой беде.
Есть такое понятие «кривая благодарности клиента». Когда клиент обращается к адвокату, обещает золотые горы за решение проблемы; после благополучного завершения дела бурно благодарит и обещает вечную признательность; по истечении нескольких дней он уже уверен, что и сам бы справился, ведь правда была на его стороне; спустя еще месяц оказывается, что адвокат содрал большие деньжищи за плевую работу.
Зная этот принцип, мы не ожидаем от клиентов слишком многого, хотя иногда бывает обидно…
Этим утром я особенно тщательно собиралась на работу. Для женщины собственная привлекательность — краеугольный камень в здании уверенности в себе.
Я усмехнулась — такое впечатление, что я рыцарь, выбирающий доспех для поединка! Хотя деловой костюм и действительно напоминает своеобразную броню.
Впрочем, в зале суда наверняка слишком холодно, чтобы снимать верхнюю одежду, поэтому моих стараний все равно никто не заметит. Однако это соображение не помешало мне наряжаться…
